Да-да, все, я выхожу.
Мика протянул мне ладонь, я пожал ее, но почему-то совсем не ощутил тепла огромной руки. Наверное, просто задумался и не заметил, как его пальцы обвили мои, или он сам решил особо не церемониться и всунул мне кисть без усилий. Кто знает? В любой случае, меня это не задело. Спрятав кулаки в карманы, я еще раз посмотрел на машину, убедился, что та тронулась с места, и побрел в сторону крыльца.
Под небольшим навесом парадной в это время уже никто (или еще) не курил. Мерзли одинокие, припорошенные недавним снегом скамеечки, бледно-сине горели фонари, и лишь свет из-за стеклянных перегородок прихожей как бы успокаивал: «Проходи, дружище, не стесняйся, здесь все-таки живут люди».
И я прошел.
Открыл дверь электронным ключом, миновал спящего охранника, поднялся на лифте на седьмой этаж. Что ни говори, а общагу нам отгрохали шикарную. Выкупили старое здание, подчистили, подшпаклевали, заново обложили кирпичом, сделали косметический ремонт. Получилось как-то даже по-азиатски: минимум места и максимум комфорта. В каждую комнатку, рассчитанную на двоих, поставили по две кровати, два столика, две тумбочки и по одному большому шкафу. На выходе, слева, расположилась душевая, справа – уборная, между ними – стойка для обуви. Еще через одну дверь – общая площадка с диванчиком и книжной полкой, рядом – кухня и комната для занятий. В общем, все как полагается.
Зайдя к себе, я аккуратно разделся, чтобы не разбудить соседа, и двинул в ванную. Спокойненько повесил полотенце, разложил гель, шампунь, бритву, расслабился, настроился хорошенько помыться, но тут меня угораздило посмотреть в зеркало…
Господи, что это за лицо?! Что это, мать вашу, за лицо?! Я, конечно, и раньше не был красавцем, но теперь на меня глядел пятнадцатилетний японец!
Да, черт возьми, пятнадцатилетний японец! Самый что ни на есть настоящий, мать его, азиат! С гладкими верхними веками, узким разрезом глаз, дурацкими тараканьими усиками и похожими на обгоревшую солому волосами! Еще, блин, не самый симпатичный!
Я тут же начал мыть свои глаза, щеки, рот, точнее не свои, а какие-то японские (да простят меня люди и пусть не подумают, что я расист!), но никаких результатов, естественно, это не дало. Глаза ведь не смоешь! Тогда я побежал в комнату за мобильником, набрал по очереди Мику, Ила и Крота, и (да, да, да, совпадение!) никто мне не ответил.
– Господи! – взвыл я. – Господи, что мне делать!
Упав на колени, я от безысходности начал шарить по полу (наверное, искал свое настоящее лицо), не забывая при этом нашептывать: «Господи, господи…» – и неожиданно наткнулся на белый бумажный прямоугольничек. Трясущимися пальцами (они, кстати, были определенно мои) я поднял бумажку, включил фонарик на телефоне и прочитал: «КЭНГО ТАВАНА, БАР «ЧЕТВЕРТЫЙ РИМ». От написанного в моей груди вздулся и лопнул пузырек кипящей лавы. Кое-как я переполз на спину