Тягостное молчание охватило публику. Около минуты зрители боялись дышать, ожидая развязки, пока не послышался истерический смех Фомы.
– Да ты… Да ты!.. – задыхаясь, начал Силич. – Да ты, знаешь что!..
Сквозь слезы смеха Фома поднял пистолет и приставил к виску. Громыхнул выстрел, но ничего не случилось.
– Он холостой, – сказал Фома, все еще разрываясь от веселья. – Он холостой!
– А как же?.. А как же Бриос Николыч?!
– Спит! Спит как убитый!
На этом занавес опустили. Зрители неистово зааплодировали, явно довольные разыгравшейся сценой. Чагин же, почувствовав, как его горло стянуло, закашлялся и чуть не вырвал на старушку-соседку. Впрочем, таинственная ли кость застряла в его горле, или подобный образом он отреагировал на пьесу – неизвестно. Первое действие подошло к концу. Антракт.
Глава 4
На следующее утро меня разбудил стук в дверь. Я приподнялся, протер глаза, буркнул себе под нос что-то вроде: «Какого, мать вашу, так рано?» – и крикнул:
– Входите!
На пороге появился Мика. Одетый в те же узенькие джинсы, распахнутый пуховик и шапочку-торчком, он зашел в комнату какой-то, как мне показалось, уж больно веселый и сел на стул рядом с кроватью.
– Ты как сюда… – начал было я, но Мика перебил:
– Главное не как, а зачем.
– И зачем?
– На огород тебя отвезти хочу, картошку копать.
– Какой на хрен огород, Мика? Сейчас февраль.
– Альберт, я шучу, – улыбнулся он и стянул шапку. – На дачу решил позвать, вот и приехал.
– Мог бы по телефону позвать.
– Ага, а ты бы сказал: «Извини, я не могу, у меня то-то и то-то». Уж лучше до общаги доехать, чем слушать твои идиотские отмазки.
Я вздохнул и присел на край кровати. Голова кружилась так, будто ее загнали в центрифугу и заставили отработать три, а то и четыре космонавтские нормы. Еще и колени, блин, гудели, как у старого гимнаста с артритом.
– Рожа у тебя, конечно…
Я посмотрел на Мику сонным, непонимающим взглядом, погладил щеки, заросшие белесыми колосками, и тут же, вспомнив вчерашнее, вскочил с постели. Стая голодных пиявок всосалась в мой мозг. Японец, коктейль, сны, визитка, чужое лицо… В одну секунду я добежал до ванной, распахнул дверь, щелкнул светом, и-и-и… фух, никакого пятнадцатилетнего японца не было. Был только я. Я и мое опухшее, с синяками под глазами лицо. Никогда бы не подумал, что настолько обрадуюсь своему отражению, но, видимо, этот день наконец-то настал. Сравнимо со вторым рождением, или нет, скорее, с найденными кошельком и документами. Вчера ты их потерял, а сегодня тебе их вернули. Да, точно, последнее подходит больше.
Минут пять я разглядывал потерянное и возвращенное лицо. То подходил поближе, то отходил подальше. Несколько раз даже спрятался за шторку душевой и выглянул снова, чтобы удостовериться, нет ли никакой ошибки. Но ошибки не было. Из зеркала глядел тот самый Альберт,