Дантон (Рисунок с портрета Ж.-Л. Давида начала 1790-х годов)
Ежели сам Бомарше, в прошлом неистовый фрондёр, чья комедия почиталась «революцией в действии» (как о ней впоследствии скажет Наполеон), был напуган успехом своего молодого последователя, то можно вообразить, как опечалил триумф Шенье благонамеренных сосьетеров. Искренно радовалась только та их часть, которую вскоре прозовут «красной эскадрой»: несколько бунтарей-отщепенцев, кого чинное Сообщество весьма неохотно терпело в своём лоне.
Актёров «красной эскадры» выделяла среди прочих не особая талантливость, как можно было бы ожидать. Например, наряду с блестящим комиком Дюгазоном к их числу принадлежала его сестра мадам Вестрис, за которой утвердилась репутация среднего дарования. Малого роста, хотя и хорошо сложенная, с правильными чертами холодноватого лица, она исполняла роли трагических героинь умело, но с какой-то выверенной бесстрастностью. Говорили, что своим искусством она обязана скорее упорству и прилежанию, чем природной одаренности.
Совместно противостоять общему мнению труппы брата и сестру заставляли отнюдь не родственные чувства. Ведь, скажем, жена Дюгазона, певица Комической Оперы, о которой уже шла речь, была такой его противницей, что супруги вскорости вынуждены были расстаться. Как и других актёров «красной эскадры», Вестрис и Дюгазона отличало от остальных иное отношение к своему призванию и к зрителю. Прежде всего, они почитали себя служителями недворянского партера, тогда как большинство искало одобрения аристократических лож. Поэтому «эскадра» яростно стремилась к полной реформе сценического искусства, между тем как их собратьев по ремеслу, в общем, устраивала старая традиция. Она покоится, твердили сосьетеры, на великом примере предшественников. Дабы не ходить далеко, ссылались на прославленных мастеров, чьи триумфы были памятны современникам: недавно умершего Лекена, ушедших в отставку Дюмениль и Клерон.
При этом, как водится, охранителей традиции, обращавшихся к этим громким именам как к некоему заклятью от нововведений, вовсе не смущало, что среди поминаемых всуе отнюдь не все и не всегда так уж следовали авторитетам…
Лекен уже был профессиональным актёром, когда в одном из маленьких театриков его увидел Вольтер и напророчествовал ему в будущем «раздирающий душу голос». Вольтер же помог актёру – советами и кошельком – подготовиться к дебюту в Комеди, оговорив для него роль в своей трагедии «Брут», которую он предоставлял сосьетерам для первого представления. Первые шаги Лекена в Комеди были мучительны. Ему долго отказывали в чести быть принятым в число сосьетеров, испытательный срок постоянно продлевался. Невысокого роста, на вид неказистый, Лекен не походил на исполнителя трагических ролей, смущало и его грубовато-мясистое лицо, на котором,