Впрочем, не это было самым обидным; значительно болезненнее воспринимались многочисленные персональные замечания, травмирующие самолюбие и другие тонкие струны Давидовой души. Ариэль был истинный мастер этого жанра, в котором ему помогала удивительная, уже отмеченная ранее, совершенно ни на чем не основанная уверенность в своем интеллектуальном и духовном превосходстве над советскими эмигрантами, евреями или гоим. (Еще много лет спустя, Давид улыбался, вспоминая как неприятно потрясен был доктор Флуд, услышав игру Давида на фортепьяно в холле отеля, куда коллектив “Чиппа” вывезли для ежегодного ликования очередными коммерческими успехами, и как однажды, был насмерть поражен, когда другой “русский” из смежного отдела разгромил его за шахматной доской, да еще несколько раз подряд.).
Личные выпады израильтянина доходили до смешного. Как положено примерному еврейскому семьянину он держал на рабочем столе фотографию своей младшей дочки, милого ребенка, но дурнушки, как это иногда бывает с будущими красавицами в детстве. Любопытен был способ дисплея: фотография любимого детища царила на стеллажном возвышении лицом к проходящим сотрудникам, так, что сам счастливый папаша едва ли мог видеть свое чадо и держал ее изображение как бы для публики. Однажды Давид принес на работу фотографию своей маленькой доченьки, до безумия хорошенькой, лукаво улыбающейся девчонки. Доктор Ариэль долго смотрел на Давидовскую дочку и сказал: “Кажется, у нее проблемы с зубами…”; от этой дикой нелепой наглости Давид обомлел и заскрежетал своими внутренними зубами.
В другой раз, более с целью наладить нормальный рабочий контакт с ученым коллегой, чем по необходимости, он обратился к Ариэлю с вопросом о корреляции неких технологических параметров, на что доктор, не говоря лишнего слова, поиграл с кнопками своего компьютера и выдал ему график прямой линии, соответствующий знаменитой функции у = х. Это было, разумеется, откровенной издевкой, и обескураженному Давиду ничего не оставалось как отойти к своему столу с листом бумаги, запечатлевшим свойство прямой пропорциональности, спиной чувствуя сопровождающий его насмешливый взгляд подонка.
В конечном итоге ему удалось завоевать у врага нечто похожее на “уважение”…. здесь цепь воспоминаний нашего героя прервалась в связи с заездом на тесный задний паркинг Прорыва . “Интересно, кто здесь будет меня мучать?”-подумал Давид и, решительно отбросив недостойное рассуждение, бодрым американским шагом проследовал к стеклянной двери и открыл ее, на сей раз с помощью выданного ему Эриком