Пока Давид топтался в предбаннике, соображая, нужно ли ему постучать в дверь к грозному Эрику, подняться к президентше с докладом, или просто подождать, из двери с надписью «Исследования» выскочил оторвавшийся от доски взлохмаченный парень в грязных джинсах и, чуть не налетев на Давида, с криком “Все надо переделать!” пронесся через приемную в направлении лаб, продолжая издавать это восклицание по мере продвижения по тоннелю, постепенно затухая в полном соответствии с законами акустики. Бледное и встревоженное лицо парня в джинсах странно контрастировало с быстрым движением его тела; что-то нестандартно печальное чувствовалось в нем. В тот же момент на вершине пролета центральной лестницы появился высокий молодой человек с соломенными волосами в чистой голубой рубашке и синем галстуке. Это был, как помнилось Давиду, Уэйн Рислер – вице-президент по Науке. Увидев Давида, он застыл на площадке и уставился на вновь прибывшего.
Отливающий синевой взгляд молодого человека, вначале пустой и невыразительный, по мере вглядывания в Давида, приобрел тревожно-испытующий оттенок, а затем снова обезличился. Вся эта пантомима заняла не более пяти секунд, по истечении которых круглое и несколько деревенское лицо Уэйна (выходца из штата Кентукки) расплылось в необходимой дежурной улыбке, а ее носитель начал не торопясь, как полагается начальству, спускаться по главной лестнице с явным намерением пожать Давиду руку и поздравить его с прибытием. Задуманное предприятие увенчалось успехом, если не считать того, что рука вице– президента оказалась вялой и влажной.
В то время, как Давид пожимал мокрую руку начальника, изо всех сил стараясь придать своему лицу выражение максимального доброжелательства и нескрываемой радости от слияния с будущим флагманом индустрии, за его спиной бесшумно нарисовался массивный мужчина и замер в выжидательной позе. Фигура гиганта принадлежала начальнику отдела кадров. К нему-то Давид и повернулся, закончив трогательную процедуру приветствия с Рислером. Эрика Хансена он тоже встречал в ходе интервью, так что зрелище высеченного Роденом подбородка и устрашающих глазниц кадровика перенес легко, и только чуть-чуть содрогнулся от пожатья каменной десницы командора. Эрик пригласил его в свой маленький кабинет и, не закрывая дверь (как того требует американская доктрина “прозрачности”), ознакомил нового сотрудника с правилами работы и поведения персонала Прорыва, а также выдал Давиду солидную кипу разнообразных форм и расписок, требующих заполнения и подписей. В заключение кадровик, натужно стараясь быть дружелюбным, сопроводил Давида к его “деску”, т.е. рабочему столу, который находился в большой комнате на втором этаже, куда из тоннеля вела “грязная” лестница. На открытой двери помещения была табличка с надписью “Персонал”, а внутри обнаружилось довольно много однообразных столов с компьютерами; за некоторыми