10
Не могу рассказать в подробностях, как так вышло, потому что ни черта не помню. Если честно, я помню только текилу и бармена, который остановил меня на одиннадцатой рюмке, предложив вызвать такси. Я отказалась, соврав, что меня заберет водитель. Покурила за барной стойкой, и все. Далее смутно – руль, темнота, фары каких-то машин, огни улиц. Следующим мгновением я летела, и мне показалось, что это так здорово, что я улечу с этой планеты нахрен…
И снова заголовки газет пестрили моей фотографией. Помимо опровержения выходили статьи о том, что госпожу Кэтрин настиг злой рок. Какой только жалости я не увидела в этих статьях, каких только добрых слов там не было. А ведь всего-то заработала несколько переломов и черепно-мозговую травму, разве не лучший исход для аварии? Но мои «доброжелатели» так не считали. Моей несчастной персоне перемывали кости, но вот уж чего чего, но жалость я на дух никогда не переносила.
Ко мне в палату рвались журналисты. Я внезапно стала такой популярной, что мне было от этого мерзко. Знакомые и незнакомые пытались навестить меня, но благо охрана, так заботливо нанятая Шарлоттой Янг, не пускала никого без моего разрешения. А разрешила навещать себя я только Данни и Шарлотте.
Шарлота заботливо носила мне еду, в пять она не забывала организовывать чаепитие, которое я в принципе никогда не признавала, но и не отказывалась при случае принимать участие. Хотя она не проводила со мной много времени, предоставляя эту возможность Даниэле, которая сидела подле меня сутки напролет с ночевой, выбираясь лишь изредка для каких-либо нужд, тем не менее, невзирая на собственные семейные проблемы, которые не заканчивались на смерти Венеры, она помогала мне встать на ноги. Я думала о том, что бы отблагодарить по мере выхода из больницы, но с течением времени эта мысль притупилась, оставшись лишь нереализованной идеей.
Незадолго до выписки охрана сообщила, что ко мне активно рвется некая Карла Моро, которая представляется моей дальней родственницей. Данни в тот момент уехала за едой в ресторан – не то что бы я не способна была отправить кого-то из обслуживающего персонала за дополнительную плату, просто мне хотелось побыть одной, потому что присутствие влюбленной Даниэлы, которая рвалась ухаживать за мной, как за грудничком, меня стало напрягать, и я невинно переключила ее желание в удобное для меня состояние – состояние ее отсутствия. Я долго думала, стоит ли пускать в палату гостью, и, наконец, решилась.
– Пусть зайдет.
Карла ворвалась в палату, словно ожидая вот-вот застукать мужа с любовницей. Ее бегающие глаза и нервные движения сразу сообщили мне о том, что она действительно переживает. Искренне. Вопрос только в том, за меня или за свою репутацию после громких слов на вечеринке?
– Кэт, прости меня пожалуйста!
Карла взглянула мне в глаза, и я увидела в них