В твердом уме и ясной памяти, будучи ни в одном глазу, я встал на гироскутер. Уговорили ребята, с которыми по вечерам гуляем с собаками. Они так лихо носились вокруг школы, что любопытство над трезвым расчетом взяло верх. Человек не тупой, я усвоил короткий инструктаж и водрузился на доску. Сначала одной ногой, потом второй, постоял столбиком, втянув живот, и качнулся вперед… В сущности, ничего хитрого. Главное для таких, как я, не разгоняться. Чара бежала сбоку, завернув голову в мою сторону, и заполошно лаяла. Потом мы с ней долго сидели на скамейке в тихой аллее, и я переживал свои новые ощущения. Что-то подобное, наверное, испытал мой далекий предок, впервые вступив на плавающее бревно. Оказывается и так можно передвигаться! Ни по возрасту, ни по здоровью, ни по деньгам мне уже не было дороги на эту орбиту. И все же я там побывал. И к великому множеству транспортных средств, коими пользовался во всю свою жизнь – от самоката на подшипниках до атомной подводной лодки – прибавил и это чудо техники. А весь вид Чары говорил: «Ну, Вова, я уже было простилась с тобой!». Ничего, смешная собака, мы еще полетаем. Мы еще удивим старушек на скамейках. И самих себя.
Девочка Катя, хозяйка йорка Кути, рассказывает мне, какой нынче «жуткий дефицит ветеранов». А вечера мужества проводить надо. Учительница обещала даже какие-то немыслимые блага тому, кто приведет на майские участника войны. Катя не без намека добавляет, что учителя на возраст фронтовиков смотрят сквозь пальцы. А что, надеть форму, кортик нацепить, надраить значок «За дальний поход» и пойти поведать юной поросли, как топил вражеские субмарины в северных морях. Надо выручать старых друзей по собачьим прогулкам. Однако удержался. Пусть седин прибавится.
9 мая. Раннее утро. Гуляем с Чарой. Вдруг откуда-то вывалился пьяненький мужичок. Согнулся в поясном поклоне, чуть не упав, и прочувствованно сказал: «Спасибо, батя, за Победу!». Нам с Чарой понравилось.
В электричке Александров – Москва мы с женой и Чарой ехали с симпатичной молодой парой. Они старались говорить необременительно для окружающих, но все же мое чуткое ухо различило английскую речь. Нетрудно было догадаться, что наши соседи интуристы. Одежда нынче ничего не скажет, но вот некоторая робость в движениях и какая-то легкая настороженность во взгляде выдавали в них