Мою Чару разлюбила собачья тусовка. Не вся, но… С некоторых пор у нас повелось гулять с мячиком. Чара сразу от подъезда бежит с ним в зубах и никого вокруг не видит. Признаться, мячик я придумал, чтобы отвлечь пса от изрядного обнюхивания весенней территории. Мало ли. А получилось так, будто моя пуделиха возгордилась и бегает мимо разных там Тоней, Шреков и Тубиков с неким социальным вызовом. Мне это объяснила владелица бобтейла Бумбанелы. «Владимир, – сказала уважаемая в наших кругах дама, – извините, но ваше университетское образование не стоило бы так выпячивать».
«А ваша собака какой национальности?» Дама, задавшая мне этот вопрос, была молода и элегантна. На руках она держала, как я первоначально подумал, йоркшира, правда, на редкость модно ухоженного. Волосы длинные, шелковистые, с золотистым отливом. Это я про собачку. Но и хозяйка тоже ничего блондинка. Она смотрела на меня с улыбкой, и я понял, что со мной шутят. «Национальности, – сострил я, – американской». Едва взглянув на Чару, дама сказала:
«А моя Марфуша русская. Так и порода называется – русская салонная. Мы с мужем считаем, что у русского человека должна и собака быть русская». Признаться, я онемел. Даже междометия в голову не приходили. «А уж держать нынче собаку американской национальности…», – дама посмотрела на меня строго и ничего не сказала. Но я и так понял. Не дурак. Дома, едва разув Чару, кинулся к компу. И точно, есть такая порода – русская салонная! Значит, не приснилось. А Чара уже возилась с рыжим Саввой, за пятый пункт которого я бы не поручился.
У одинокой и тяжело больной сорокалетней Инессы лечащий врач – такса Клава. «Вы не поверите, – говорит женщина, – Клавка спасает меня уже седьмой год». Семь лет назад Инессе диагностировали смертельный недуг и отвели год, от силы два. И пошла она в свои четыре стены дожидаться исхода. А потом у ней появилась Клава – рыжая, вертлявая такса. Кто-то подарил. И вот уж пятый год – сверх срока. Инесса свято верит в «целебную ауру» собаки, в силу ее «биополя», в «старания ее души» и пр. И в этой вере ее поддерживает весь двор. А что еще остается делать, если лекарства, самые необходимые, съедали бы всю пенсию вместе с субсидиями. В месяц через ее руки проходит только 7450 рублей. Я как-то попытался «прицепить» ее к благотворительной программе одного благотворительного фонда. Но в последний момент она отказалась. И очень решительно. «Я уверена, – сказала мне Инесса, – как только у меня появятся деньги, Клавкин дар пропадет». Что на это ответишь, когда из всех возможных средств спасения тебе доступно только одно – твоя собака.
Зашли нынче с Чарой в глухое место и в момент