Не перестаю удивляться коту Савве. Даешь ему что-нибудь вкусное, он берет и относит Чаре. Только убедившись, что собаку это не интересует, съедает сам. Она может подойти к нему, когда он что-то уплетает из чашки. Встанет совсем рядом и смотрит в упор. Тот сразу же чуть отступает и ложится на бок, вытягиваясь, типа, пренасытился, пожалуйте, если это вам интересно. Чара лениво повыбирает что-то и уходит. Только после этого кот продолжает трапезу. Раз в неделю жена кормит их свежей телятиной. И это единственный момент, когда видно, как тяжело дается Савве его галантность. Но и тут он терпеливо пережидает аппетит Чары и только потом, когда она сыта, скромно приступает к своей порции. На даче он пару раз преподносил к лапам красавицы свою добычу, чем вызывал у пуделихи едва ли не обморочное состояние. Быстро все понял и таскал мышей только нам с женой. Они живут вместе уже третий год и характер их отношений не меняется. Кот обожает собаку. Она же его как бы терпит. В дикой природе, думаю, такой Версаль невозможен. Там еда – жизнь. А эти живут с человеком не одну тысячу лет, поднабрались наших манер и демонстрируют свое понимание великодушия и благородства. Да так, что иному джентльмену есть чему поучиться у таких как Савва.
Чара не побежала за мячиком. Проводила его полет равнодушным взглядом и не побежала. С ней такое бывает. Понятно, когда набегается, устанет. А то вот так, как сейчас – не хочу и все. А спортивный снаряд, как говорят комментаторы, между тем улетел в самые заросли, пойди его доставай. А были мы в тот вечер немного не в настроении. Без особых причин. По Верлену – от того и хандра, что ни худа, ни добра. Ладно, сказал я, и мы пошли, оставив мячик в дубовой роще. Километра через два я сказал: «Он был хорошим другом, этот маленький, похожий на мандаринку, мячик-пузан, о, как он был предан тебе, как любил тебя, и вот лежит сейчас один в черных зарослях, темно и холодно вокруг, уже чьи-то злые глаза светятся из-под коряги. Милая моя Чара, за что же ты так со мной, почему ты бросила меня?!» – проговорил последние слова и понял, что собаки рядом нет. Она бежала обратно. Я крикнул – назад, стоять! Мне совсем не светило пёхать по пустынному, схваченному сумерками парку туда-сюда. Но пришлось. Чара быстро удалялась по темной аллее. Пока я ковылял, все больше беспокоясь – в этом древнем парке какие только упыри не выползали с наступлением темноты, пуделиха появилась впереди с мячиком в зубах. И что интересно, не поступила обыкновенно – не дала мне его в руки, а всю дорогу до дома несла сама. И дома разжала челюсть неохотно. А после того, как я помыл мячик щеткой с мылом, легла в свой угол и положила морду на спасенного