Он появляется на скамейке в сквере ранним утром. Разворачивает газету «Правда» и читает. В этот час здесь тихо. Никто ему не мешает. Однажды мы с Чарой сели рядом. Зная манеры пуделихи, я хотел было перехватить ее, но не успел, она плюхнулась между нами. Я извинился и стал ее прогонять, но старик проявил дружелюбие и потрепал Чару за холку. Так мы познакомились с Александром Савельичем. Впрочем, что значит познакомились, я и поныне почти ничего не знаю о нем, кроме имени отчества. А еще то, что каждое погожее утро он читает один и тот же номер газеты «Правда» за 9 июня 1971 года. «Вот, – говорит он, стуча пальцем по газете, – в Чили убили министра внутренних дел. Так и до Альенде доберутся». Или: «Второй день летают коммунисты Добровольский, Волков и Пацаев. Сегодня приступили к экспериментам на первой в мире пилотируемой станции „Салют“. Ни хухры-мухры». И смотрит на меня. Я киваю, в смысле, не хухры. Это тяжело больной человек. Его сознание застряло в прошлом, ни шагу за меловую черту 9 июня 1971 года. Он внешне совсем не страшный, тихий, вежливый. Мне сказали, что умом он тронулся лет 20 назад, когда потерял в автокатастрофе жену и взрослого сына. И вот доживает под приглядом сестры, такой же ветхой старушки. Так и не вернутся из этого полета космонавты Добровольский, Волков и Пацаев, погибнув через 22 дня при посадке. Через два года будет убит Сальвадор Альенде. Но для старика они живы. Летают, строят социализм. И нескончаемо звучит речь тов. Кириленко на съезде Монгольской народно-революционной партии. А сегодня случилось маленькое чудо. Когда уже снимались со скамейки, Александр Савельевич положил руку на голову моей пуделихи и тихо сказал: «Чара – человек». Почему чудо? Потому что он никогда ничего не запоминал из нового мира, того, что после 9 июня 1971 года – ни-че-го. И за год нашего знакомства никогда не называл ни меня, ни собаку по имени. Когда мы шли домой, я сказал морде с сияющими глазами: «Чара, ты – человек».
Мы с Чарой нередко по утрам встречали на парковой аллее сухопарого бегуна с бородкой и длинными волосами, схваченными на затылке в пучок. Лет шестидесяти, ни больше.
А тут видим его на подходе к нашей новой церкви, в рясе, c рюкзачком на спине и на велосипеде. И он нас узнал. Улыбнулся и даже кивнул. Я шел и думал,