Жители деревни тоже нарядно нарядились: мужчины были в белых рубахах и кожаных жилетках, кто-то даже надел китель, а женщины и девушки принарядились в цветастые сарафаны. Лишь только "дурачки-грибники" остались в своих мешковатых комбинезонах.
Пэг когда увидел нарядного и причёсанного Нефа, чуть было не прыснул со смеху. В последний момент он вспомнил, что сам выглядит едва ли не комичнее своего приятеля. Его рыжие неурядливые волосы прикрывала неброская кепи.
Солнце светило ярко и будто бы освещало своими тёплыми руками путь дорогим гостям. Наконец, в белой берлине с инкрустированными синим фольхом дверцами и крышей, запряжёнными четвёркой лошадей, появилась чета Хорлайтов.
Величественный, с пронзительными, будто волчьими глазами Эдмун Хорлайт, пока подавал руку своей супруге, о чем-то с ней перемолвился. К ним тут же подскочил староста деревни и передал серебряный поднос, на котором стояла чарка с ослиным молоком, как традиционное подношение высоким гостям. Хорлайт небрежно взял чашу и сделал пару смачных глотков, так что молоко стекало по его бороде прямо на вышитый дорогими нитями камзол. Своей жене он даже не предложил чарку, хотя по регламенту и ей полагалось сделать пару глотков, а вернул посуду обратно на поднос.
– Вы всех собрали, как я и просил? – строго спросил мужчина. Дед Шохей закивал и попросил гостей пройти к центру.
– Пойдём с нами, – ласково попросила жена лорда, обращаясь к кому-то внутри берлины.
– Я туда не пойду! – раздался писклявый девичий голос. – Там воняет этим дурацким молоком! Опять надо будет слушать этих людей. Почему папа сразу не скажет свои условия? Зачем нужно слушать кого-то ещё?!
– Аличе! – раздался голос отца. – Они все-таки наши подданные, надо их уважить. Выходи.
Пока девочка нехотя покидала мягкое сидение, в котором она практически уснула, дед Шохей поправил лорда Хорлайта:
– Понимаете, господин, формально, если, то мы не ваши подданные, мы когда-то были под защитой лорда Картрайта, но о нем мы уже давно ничего не слышали.
– Лорд Картрайт исчез уже более шести лет назад, – сквозь зубы просипел Эдмун. – Я полновластный наследник своего отца, лорда Хорлайта. Моя супруга, Анела, представляет дом своего больного отца, лорда Фринрайла. Не знаю, доходили ли слухи до такой глухой деревни, но бедному тестю все хуже и хуже. Надеюсь, вы избавите меня от подробностей?!
Когда, наконец, наследница двух домов Аличе Хорлайт-Фринрайл вылезла из дорожной кареты, одарив присутствующих принижающим взглядом, её отец уже начал говорить свою речь, которую он должен был произнёсти сам, не доверяя такое важное дело никому из подданных. В стране с давних времён действовали свои законы,