Ему очень хотел поступить таким образом, и, наверное, он решился бы на это совсем уж запоздалое действие, но в ту же секунду, едва лишь в его голове зародилась эта жгучая, до сердечного содрогания желанная мысль, к нему в голову тотчас же влезла ужасно злющая, неизвестно откуда взявшаяся чужеродная тварь, и от этого в голове его полыхнуло такой адовой болью, что все его мстительные помыслы безотлагательно заняться выдворением с Игры подлого, зловредного гада, в одно мгновение вылетели из его головы. Ведущий успел только издать короткий, сдержанный стон, потому что боль сразу же и отступила, и тогда он сделал окружающим короткий предупреждающий жест, говорящий о том, что, дескать, с ним всё в порядке.
После такого странного и очень болезненного недомогания ведущий больше и думать боялся о выдворении этого неприятного, до костей прожжённого игрока, шум и нервотрёпка, неизбежно сопровождавшие бы всё это, могли кого угодно отправить на больничную койку. И поэтому теперь ему только и оставалось, что продолжить им же самим остановленную Игру. Этим он сейчас же и занялся, смирив в себе было закипевший в душе протест против всего, что успел здесь уже натворить и испортить этот, как бес, неуправляемый и совершенно разболтанный игрок, терпя неизбежно все последующие за этим его решением издержки от присутствия такого невозможного типа на Игре.
Игра началась
Итак, ведущий опять взялся объяснять игрокам смысл задания на Игру, и наконец-то передача сдвинулась с мёртвой точки и потихоньку пошла, покатилась, как и должна она была идти по своему обычному, давно уже накатанному ранее руслу. Но «катилась» она, к досаде ведущего, совсем недолго, до тех пор лишь, пока черёд играть не добрался до Гадажжёнова. А когда это случилось, тогда ведущий сейчас же по каким-то своим мелким мстительным соображениям принялся назойливо приставать к Гадажжёнову с разными, не очень уместными в такое время вопросами, откровенно портя Игру.
– Так, значит, вы сказали, что ткёте, – ядовито упирая на слове «ткёте», спрашивал он у него, в то время как Гадажжёнов, весь погруженный в Игру, выцеливал хищным глазом максимальный балл, помеченный яркой чёрной чертой, а также и соответствующей цифрой на гладкой верхней поверхности Колеса, как, впрочем, и все другие баллы, меньшие по величине. Он собирался легонько подтолкнуть Колесо, но ведущий всё приставал к нему, лез со своими неуместными в это время вопросами, и вся эта затеянная им болтовня была куда как некстати в этот ответственный для него момент.
– А к нам-то вы откуда пожаловали? – поинтересовался ведущий, расплываясь