Первые неприятности
Несмотря на дурацкий вид гостя, лицо его выражало сознание ответственности момента и важности предстоящих событий.
– Вы, собственно, откуда взялись, товарищ? Я вас что-то не припомню, – дерзко, но сохраняя тепло улыбки обратился к нему ведущий.
Его неприятно беспокоил несообразный вид игрока и неотступно мучил вопрос: как он мог не заметить его раньше! Обычно перед игрой он выходил к приехавшим гостям, распределял тройки, делал замечания и в том числе рассказывал, как, собственно, будет проходить Игра, что игрокам делать можно, а что – нежелательно или даже совсем недопустимо. Но на этот раз родственник жены, внезапно, без звонка и телеграммы, будто снег на голову нагрянувший к ним из провинции, задержал его, и игроками должен был заниматься старший ассистент, правда, вполне возможно, что он тоже перепоручил это важное дело кому-то из младшего персонала.
«Никому ничего нельзя поручить, всё должен сам, всё сам! – с горечью подумал ведущий. – Вертлявого неприглядного игрока следовало в обязательном порядке немедленно переодеть, так сказать, привести в божеский вид, или даже, возможно, совсем заменить», – лихорадочно проносились в его голове досадливые, горькие мысли. Такие случаи у них бывали и бывали неоднократно. От радостной возможности побывать в Москве, да ещё поучаствовать в весёлой популярной Игре, показываемой в Москве, а в записи транслировавшейся на всю страну, некоторые особенно впечатлительные гости подчас являлись в студию уже нагулявшимися, тёпленькими.
В таких случаях существовало негласное правило их быстро заменять на кого-то из зрителей этой же передачи. В любом случае Игра должна была оставаться популярной, доставлять всем исключительно лишь доброе, радостное и весёлое настроение.
– Вы меня обижаете! – отозвался неприглядный игрок, навеявший столько безрадостных мыслей в голову ведущему.
При этом, говоря это, он, будто то плакса-мальчик, немного подвыл, видимо стараясь изобразить некое потрясение от столь прямолинейного вопроса ведущего и тем самым возвращая его из забвения мыслей, которые, словно детальки брошенного в сердцах будильника, разлетелись в его голове в разные стороны. Ведущий вопросительно посмотрел на него, не понимая, что ещё нужно этому назойливому придурку, так некстати задержавшему передачу и свалившему на него столько забот.
А тот, заметив расстроенный, озабоченный вид ведущего, внезапно резко, словно прожжённый актёр, сбросил с себя маску жутко расстроенного