Декорации готовы, объявляется последний штрих. Вокруг серо-бурая масса любопытных святош. Сотни лиц непрерывно следят за каждым моим движением и от их взглядов хочется укрыться, несмотря на маску и капюшон. По традиции деревянная личина и нелепый наряд вынуждены прятать меня от всех, кто так или иначе знает меня в лицо, и помогать судьям принимать решения беспристрастно. Если Совет признает меня виновной, маску снимут, чтобы удовлетворить любопытство толпы. Если нет – сама решу, как поступить.
Руки дрожат, бряцая оковами. Это кошмар. Пытаюсь успокоиться – всего пятнадцать минут позора. Не помогает. Вдох-выдох. Смотрю вдаль, сквозь жужжащую толпу балахонов, стараясь сохранить остатки достоинства.
Представление начинается. Верховный Обаккин прибывает в паланкине, перебирается на высокий трон и утопает в подушках. Занавес справа открывает Совет Чёрных в балахонах священного чёрного цвета. Совет возглавляет Батья-Ир. Весь конклав в масках вроде моей, советникам не положено снимать деревянные личины во время заседаний. Слева – место защитника, Мастера Гиллада. Но его нет. Тревога прокатывается по телу ознобом. О чём не договорил Мирим, что случилось? Надеюсь, с ним всё в порядке.
Там-тамы вдруг замолкают, глухой «бам» заставляет вздрогнуть. Гонг предвещает начало спектакля и сотни взглядов устремляются к Верховному. Он поднимает тощую сухую руку. Шёпот постепенно стихает. Верховный здесь авторитет и голос Демиургов, его власть непоколебима. Вот и момент истины. Наступает гробовая тишина: только ветер шумит, играет с цветочными лепестками, кружит цвет голубой сапты, несёт его волной по двору. Под ногами Совета Чёрных Обаккинов, по головам стремящихся в Верховные; задевает подолы балахонов вечно недовольных Матров – этих обаккинских лизоблюдов, быстро огибает Доверенных. Их всего шестеро, всегда только мужчины, и лишь они имеют доступ к свободе, потому их самомнения раздуты как большой воздушный шар, привязанный над сценой. Ветер гонит лепестки мимо уважаемых Мастеров и Наставников, огибает толпы наивных Безымянных сестёр и братьев, пролетает мимо эккинов вроде меня. И так, обогнув всю аллидионскую иерархию, от высших до низших, приползает к моим ногам, словно зверёк, отыскавший пристанище. Минутный танец вихря лепестков я наблюдаю целую вечность: время ожидания давно приняло форму бесконечной петли. И сейчас я на одном из её крутых поворотов. Помощник Верховного вещает со своего места, но его почти не слышно. Сердце выскакивает из груди. В ушах гул вперемешку с шумом крови, прилившей к вискам.
– Мастер Гиллад не сможет принять участие, – голос Батьи-Ир вдруг становится громче остальных. – Я буду представлять интересы бывшей воспитанницы.
Как?