Мастер Гиллад зажигает в чашах огонь и наконец-то интересуется моим следом на запястье. Напяливает очки на выцветшие голубые глаза, выбирает в сложной конструкции стекло потолще, и пытается рассмотреть сквозь следы моего вандализма что-то известное только ему. Кряхтит, сопит, водит большим пальцем по моему запястью, надавливает место, где недавно алела отметина, а теперь не осталось и следа. Может, там и не было ничего?
– Что именно ты трогала? – Мастер Гиллад цокает, оставляет мою руку, думает. Плохой знак.
– Ничего, – нервно мотаю головой и мне становится не по себе, неужели Батья-Ир права и это опасная метка? – До самой платформы только за руку Макса держалась.
Даже такой незамысловатый контакт в обители считается преступлением, поэтому лишь смелые позволяют себе прятаться по углам. Мастер Гиллад знает о нас и не выдаст. Ведь чувства нельзя запретить, вытравить голодом, медитациями и вымыть водой. Он задумывается, морщится, стареет на глазах, хотя ему и без того сто восемьдесят.
– Это невозможно. Сколько себя помню, такого ещё не было, – бормочет он под нос.
Я начинаю подозревать, что не первая прогулялась по Башне.
– Чего не было, Мастер Гиллад? – я даже не могу пошевелиться от оцепенения, как тогда, на площадке под дождём.
– Того! – он хватает меня за руку, тычет в нос моим же расцарапанным запястьем, и сокрушается. – Когда не трогаешь, что не положено, такого не случается.
Выдёргиваю руку из его сухих пальцев, потирая саднящие царапины, стараюсь выглядеть спокойной. Постепенно и он усмиряет свой вспыльчивый характер. Если лекарь так реагирует, всё серьезно. Но я ничего и не трогала, это Макс открыл целую комнату со звёздами. И чего они к нему не прицепились? А если прицепились? Что если это от них у него в башке заклинило и он меня бросил? Скотина, шнод!
– Мастер Гиллад, ты можешь это вытащить? – я слышу, как дрожит собственный голос и стараюсь взять себя в руки. – У тебя ведь с собой инструменты?
Он не расстаётся с пеналом-скруткой. Постоянно таскает всё для первой помощи. Вдруг кому поплохеет.
– Хочешь убрать эту штуку? – он снимает очки, протирает стёкла подолом балахона. – Хорошая мысль. Её и правда лучше вытащить, пока она тебя не убила.
– Убила? – холодок пробегает по позвоночнику и редкие волоски на руке становятся дыбом. – Да что в ней такого? Просто вырежь её.
Старик начинает ворчать.
– Просто, да не просто. Всё сопляк виноват, разрушил твою жизнь! Тебя ведь больше не допустят к прежней работе, Рыжик. А кто теперь будет мне, старику, помогать? Дело-то хорошее, спокойное, полезное. Ты могла бы стать моим подмастерьем.
Я отвожу взгляд. Когда Мастер берёт в помощники, это честь и возможность быстрее продвигаться по рангам. Только я не люблю лекарню. Продлевать жизнь знаниям гораздо приятнее и чище, а искать среди них