5. Чёрная смерть
Плаваю в тумане. В голове не укладывается шкатулка с пузырьком, от приговора мозг готов взорваться. Будто всё сон или случилось с кем-то другим.
Таращусь на шкатулку. «Чёрная смерть» заставляет кровь стынуть в жилах в буквальном смысле. Убивает медленно, парализует тело, запирая сознание в неподвижной оболочке. Отделяет духовное от материального, будто хищная тварь, которая переваривает жертву изнутри. Святоши не марают рук, их хитрый ритуал заставляет приговорённого принять яд. Не может быть, чтобы всё закончилось вот так…
– Вас тут заперли! А за стеной настоящая жизнь! – ору я в толпу. Кто-то смеётся, кто-то хмурится. – Одумайтесь, идиоты!
Безымянные сестры быстро являются на мои крики. Удушливая маска возвращается на лицо и теперь орать невозможно. Оковы защёлкиваются на запястьях, и меня проталкивают через толпу, как упрямого барката. Сестра впереди, вторая замыкает строй, где-то позади мелькает Мирим, стараясь не отставать. Мы быстро шагаем сквозь расступающийся каскад аллидионцев, подметающий подолами балахонов идеально выточенные каменные ступени. Кто-то пытается протиснуться ко мне. Не вижу кто именно, в балахонах не понять, не знаю зачем, может, чтобы надавать мне тумаков. Его вряд ли подпустят. Зрители шарахаются, словно боятся подхватить несуществующую заразу. Всем понятно – осквернивший святыню нечист духом, всё равно, что заразен. И Совет ясно показал: впредь тот, кто нарушит правила – подцепит мою инфекцию и отправится следом в небытие.
Нужно бежать. Куда? В Башню и броситься с платформы вниз головой?
Площадь и люди быстро остаются позади, гомон толпы смолкает, едва конвой проводит меня через мост. Мир мутной полосой плывёт перед глазами. Я ничего не вижу, не слышу и не чувствую, словно меня поместили в огромный воздушный шар и тянут на верёвочке. Лишь надеюсь, что сейчас подует спасительный ветер, вырвет меня из цепких пальцев обители и унесет подальше. Но вместо этого снова оказываюсь в келье и думаю как выкрутиться при условии, что это невозможно. Ищу лазейки.
Сёстры бормочут нелестное о моих умственных способностях. Что следовало, а что не следовало делать, и как доблестная Батья-Ир пыталась помочь мне, недостойной. Их слова хлещут пощёчинами, но я не обращаю внимания, голова занята другим. Доверенные как-то говорили, что нашли дирижабль в пустошах. Речь, конечно, шла о старой машине, но в любом случае предшественники