И вдруг труба провалилась совсем внутрь. И колонка начала плеваться водой. Дождавшись, когда струя сделалась устойчивой, Мендель привязал ручку к колонке, чтобы вода текла, не замерзая.
– Фартиг! – сказал довольный старик. В смысле «готово!»
А вода текла себе и текла. И в мои ведра и мимо. А я смотрел и радовался. За ночь вода протянет ледяной язык до самого оврага. И тогда по льду помчатся наши самокаты – несколько сколоченных досок на коньках. Поднимая ледяную пыль, полетит навстречу ветру «куча-мала». Здорово!..
– Эй, бохер! – вернул меня на землю голос старого Менделя. – Ком а гер! Вус херст за бега?.. И вус загт твоя мишпуха?
А и правда, – подумал я, – знают ли мои тетки про всю эту суету? И бабка Злата? И что они себе думают?
Это я узнал очень скоро. Я еще и до теткиного крыльца не дошел, а уж слышу – в воздухе пахнет скандалом. На веранде собачились тетка Фрима и тетка Роза. Ну, которая Рейзл.
– Ты моей смерти хочешь! – надрывалась Фрима. – Чтоб я до конца с этими шикерами мурыжилась! Видеть их не могу!
Тетку Фриму недавно перевели из грузчиц в продавщицы винного отдела. И она уже охрипла от вечной ругани с кунцевскими пьяницами.
– Чтоб все они гешволн были!
– Фербрент зи верн! – соглашалась с ней тетка Рейзл. В смысле «горели бы они!» Но тут же добавляла:
– И Шурка твой тоже! Мит зайне мансенс! Мит зайне ферд!
«Ага! – догадался я. – „Ферд“ – это лошадь! А „Шурка“ – это, видать, Шурка Киселев! Значит, про бега-то они и спорят!».
Я, конечно, понимал с пятого на десятое. Всякие там «кадухис», «халоймес», «гей какн», «ин дрерд», «гурништ». Но главное до меня дошло. Тетка Фрима хотела делать то же, что делала вся улица – ездить на бега и выигрывать. А тетка Рейзл стояла на своем: Мешварг и Шурка «локшен аф дер ойер» – лапшу на уши вешают.
– С этого гешефта все будут иметь дрек мит фефер! – талдычила она.
Вот это-то я совсем хорошо понял. Мне бы промолчать, да нелегкая дернула:
– А старик Мендель тоже хочет на бега!
– Швайгт! – остановила меня тетка Рейзл. В смысле, «Прикуси, мол, язык!».
Мне что. Сказано «молчать!», вот я и молчу. Только тетку Фриму молчать не заставишь.
– Гиб а кик аф ир! – показывала она на сестру. – Люди из воздуха парнусы имеют! А мы такие гордые, что лучше будем мешки таскать! И от пьяных морд мать-перемать слушать!
– Ма! – дернула ее за рукав двоюродная Жанна. – А Райке Жолниной коньки купили! «Снегурки»! На ботинках!
– Херст! – еще громче заголосила Фрима. – Слышишь! Людям такой нахес! А нам одни цуресы! Ночи не спать. Чем платить налог, думать!
– Халоймес! – отмахивалась Рейзл.
Но тут на веранду приползла бабка Злата.
– Вус загт? – прицепилась она ко мне.
Пришлось втолковывать ей про Мешварга и Шурку,