Мария опустила щенка на пол рядом с банкой, и тот, урча, в мгновение ее опустошил. Закончив с едой, он поднял морду, вопросительно посмотрел на людей – может, ещё что перепадёт, – но быстро понял: добавки не будет, и начал, вылизывая остатки в банке, гонять её по полу. Капитан попытался забрать банку, но щенок прижал её лапой и, косо поглядывая на него, зарычал.
– Ух ты какой, охранник, – засмеялся капитан, – ну, долизывай её хоть до дыр, если тебе так хочется.
Вскоре банка щенку и самому надоела, он забрался на крышку стола под бок к девочке, немного поворочавшись, быстро уснул, смешно сопя носом. Скоро уснула и Мария.
Капитан сидел рядом, спать ему не хотелось. В костре то и дело потрескивали горящие доски, и из пламени вылетали маленькие искры. Они взлетали вверх, одни тут же гасли, другие улетали всё выше и выше и терялись в тёмном небе в мириадах звёзд.
Звёзды – это маленькие искры
От большого яркого костра…
Строки легли на ум неожиданно легко, сами собой. Капитан удивился, он никогда не писал стихов. Хотя тут же подумал: это и не стихи, просто две строки, неожиданно пришедшие на ум, больше ничего. Он решил придумать рифму для этих строк, но она оказалась дамой капризной, и их отношения, как он ни старался, как ни ломал голову, не складывались.
«Да уж, не поэт», – капитан иронически посмеялся сам над собой.
Странное настроение поселилось в его душе, лирическое, давненько оно его не посещало.
Капитан посмотрел на девчонку. Она спала, подложив ладошку под голову. Рядом, уткнувшись носиком в её подбородок, иногда чуть подёргивая лапками, спал щенок. В минорной тональности настроения появились новые звуки – чуть слышные, но отчётливые. Эти звуки принесли с собой осознание, что старая его жизнь сегодня закончилась и вряд ли возвратится, завтра начнётся совсем другая, новая, в которой эта спящая девочка и её старый полуразрушенный дом будут неразрывно связаны с ним одной судьбой.
6
В конверте было несколько сложенных пополам тетрадных листков в линейку. Он развернул их и стал читать.
«Здравствуй, Костик!
Я всегда знал, что рано или поздно мой друг Костя Марков найдёт мою «Берлогу». Если ты сейчас читаешь моё письмо, значит, это произошло поздно (во всяком случае, для меня) и Мартина Мерка уже нет в этом времени или просто нет.
Сейчас, по прошествии стольких лет, хочу сказать, дружище, тогда, в нашем споре, ты был прав. Я в тот момент, как, впрочем, и до сих пор, ещё не распрощался со своим детством, присущими ему мечтами и опрометчивостью. Мне не терпелось опробовать нашу установку в рабочем режиме, и в том, что впоследствии случилось, виноват лишь я один. «Ignoscito saepe alteri, nunquam tibi» – другим прощай часто, себе – никогда, – гласит крылатое латинское изречение. Оно очень верное, это изречение;