Хронопортация прошла проще, чем мне представлялось. Не было никаких коридоров, тоннелей, полётов – всё оказалось спрессованным в один шаг – начал я его в одном времени, а завершил уже в другом. Прежде чем я понял, где нахожусь, краем глаза успел увидеть, как тоннель за моей спиной потемнел и захлопнулся. Я попробовал его активизировать своим активатором (АПД – активатор портала дистанционный), попытался снова открыть временной переход, но из этого ничего не вышло. Мне стало понятно, что в лаборатории произошло непредвиденное, авария или сбой в системе управления «Айона».
Я вспомнил наш спор перед испытаниями и твои слова про играющее во мне детство и в тот момент, наконец, повзрослел. Годы показали, не совсем, но повзрослел. Надо было понять, куда, в какое время занёс меня мой опрометчивый поступок, как отсюда выбираться и, вообще, возможно ли выбраться.
Оглядевшись, я обнаружил, что нахожусь у подошвы небольшого холма. Слева темнел лес, вправо, насколько видит глаз, уходило поле, как шрамами, покрытое незаросшими окопами и траншеями. Передо мной, примерно километрах в двух, виднелся большой разрушенный дом. Всё говорило о том, что «Айон» успешно отработал введённые мною координаты 1947 года. На всякий случай переодевшись, я пошёл к дому.
У этого дома началась моя новая жизнь, там я встретил Марию – маленького пятнадцатилетнего беззащитного воробышка, оставшегося в полном одиночестве рядом с родным домом, но в чужом мире, в теперь уже чужой стране. Потерявшая семью, голодная, чумазая, чуть не растерзанная бандитами, девочка нуждалась в поддержке, и я не мог её бросить. Беды и неустроенность этой девочки заслонили мои проблемы. Нет, я не забыл о них – разве можно забыть, как по собственной глупости оказался в прошлом, не имея возможности вернуться назад. Некоторое время всё ещё надеялся, что вдруг произойдёт чудо и вы там, оставшиеся в будущем, найдёте способ возвратить меня, но шли дни, недели, месяцы, незаметно пролетел год, и надежда ненужным хламом легла на полку. Оставалось только строить жизнь здесь, в этом времени.
Я её и построил, как сумел. В письме всего не расскажешь.
Костик, с высоты прожитых лет некоторые вещи я стал понимать лучше. Например, мне совершенно ясно, почему Гриб предложил тебе возглавить лабораторию, а не мне – ты же помнишь, в далёком отрочестве именно я зародил в тебе интерес к идее хронопортации. Я не обижался на это тогда, нет, скорее радовался за друга, сейчас же на месте старика поступил бы точно так же, потому что кроме великолепных профессиональных качеств ты ещё обладал и тем, чего мне явно не хватало – чувством ответственности.
Ясным стало и многое другое. Однако суть времени, то, к чему мы в юности стремились, я, как ни пытался, не постиг. Помнишь, у святого Августина11: «Я вроде бы знаю, что означает время,