Как и раньше у девочки было немного подруг, да она и несильно в них нуждалась. Обсуждать, почему Анастасия Львовна – учительница по физике – больше не носит обручальное кольцо, или за что Володина Люба из десятого «А» подралась с Валей Лоскутовой, ей совсем не хотелось. «Не суди, да не судим будешь» – часто поговаривала Полина Яковлевна. Ромала не совсем понимала, что именно подразумевается под этим выражением, но сплетничать не любила.
Когда она пришла во второй раз на урок вокала, то познакомилась с Милославской Людмилой, которую все называли просто Люсей. Она увлекалась фольклорной музыкой и в основном исполняла старинные русские песни. Голос с диапазоном в четыре октавы, был звонкий. И вся она так подходила к этим мотивам: высокая, статная. Коса русая в руку толщиной. Глазища серо-голубые в пол-лица, на щеках играет румянец и совсем немного веснушек, которые прятались на зиму и проявлялись лишь по весне. В отличии от Ромалы Люся уже много лет занималась в этой студии.
Она сразу приметила новенькую и первая подошла познакомиться. Цыганочка даже растерялась. Обычно новеньких не любили, особенно если они талантливы.
– Да не тушуйся, Ромала, – подбодрила Люся, по-дружески хлопнув девочку между лопаток.
– Люся! Милославская! Какого черта ты здесь делаешь? – взревел педагог Андрей Петрович Белянкин. Он так не ожидал увидеть ее сейчас, что даже не очень выбирал выражения.
Мила, едва завидев учителя, попыталась ретироваться, да не тут-то было! Оказывается, еще три дня назад девочка лежала дома с температурой под сорок. В горле у нее три тысячи чертей боронили почву. Во всяком случае, ей так казалось. Там что-то жарили, карябали и скребли. Глотать было больно. Говорить сложно, а петь и вовсе невозможно! А без песни жизни нет!
– Люся! Я тебя видел! Ты не такая хрупкая, чтоб прятаться за швабру! И на фоне штор ты тоже заметна. А ну сейчас же марш отсюда! К пилюлям, грелкам и горячему молоку с медом! – бушевал Андрей Петрович.
– Ненавижу молоко! – пискнула из-за пианино Люда и опять нырнула обратно.
– И молчать!!! Не открывай рот в течение недели! Ясно тебе?
– А есть как?
– Молча!!! – орал Белянкин.
Он бросил на стол листы с нотами, и те разъехались по полировке, несколько спланировало на пол, но педагог даже не оглянулся. Он своими длиннющими ногами в два шага пересек кабинет, выковырял из убежища Людмилу и потащил