Борис не стерпел насмешки, смахнул со стола поданный ему поднос с холодным мясом и выскочил из зала в ярости.
– Обидчивый, как баба, – нахмурился князь. – Сходите за ним, верните, скажите, что я князя Федора попросил при всех извиниться.
– А что дядьке за правду извиняться? – удивился Владимир. – Все знают, что у него женка.
– Помолчи, щенок! – рассвирепел Ярослав и повернулся к Федору. – А ты мне тут воду не мути! Сейчас мы все, как пальцы в кулаке, – вместе должны держаться.
Пока шло совещание, к княжескому терему приближалось посольство из Орды. Русичи толпились по обеим сторонам улицы, обсуждая всадников. Первыми ехали Менгу на вороном жеребце и его нукеры. В красивом крытом шатре, который несли восемь огромных, полуголых носильщиков-рабов, сидели девушки – «подарки» от ордынцев. Народ перешептывался, разглядывая лысых, невозмутимых евнухов с серьгами в ушах, загорелых дочерна рабов в грязных чалмах, нукеров в легких, сияющих доспехах на коротконогих, крепких лошадях. Сам Менгу, с черными бровями вразлет, с красивой белозубой улыбкой, безупречной осанкой и темными, как колодцы, глазами, вызывал у баб и девок смешки, и полуобморочный восторг. Некоторые мужики сплевывали, с ненавистью глядя на ордынцев.
«Хорош», – отметила про себя Радмила, пристально рассматривая Менгу.
Тот спешился и подошел приветствовать князя.
– Здравствуй, хан! – ответил ему Ярослав. – Добро пожаловать во Владимир.
– По русскому обычаю отведай хлеб-соль, досточтимый хан, – поклонилась ему Радмила.
Посторонившись, она пропустила вперед сияющую красотой и юностью девушку. Та, зардевшись, с поясным поклоном протянула Менгу каравай с солонкой посередине, поправляя висевший на плече рушник.
– Не побрезгуй, батюшка.
– Только каравай можно попробовать? Или девушку тоже? – пошутил Менгу.
– Если посватаешься – забирай! У нас с этим строго, – ответил Ярослав.
– Тогда только каравай, – улыбнулся хан. – Я еще не готов жениться.
Где гости – там и пир. А этот день был богатым на гостей. Ярослав воспользовался случаем собрать всех вместе – и родичей, и ордынцев, ведь за трапезой неминуемо должно было последовать продолжение переговоров, но уже в более свободной обстановке. Иногда самое важное решалось именно за пиршественным столом, а не в зале приема делегаций.
Менгу восседал вместе со знатными вельможами и родственниками князя. Хан заметил, что его обслуживает та самая девушка, которая поднесла каравай. Менгу с удовольствием поглядывал на нее, и девушка притворно смущалась.
– Мы на рожон не лезем, защищаем свое, – тем временем говорил гостю князь Ярослав. – Так что для нас главное – доспехи надежные, удобная рубаха, чтоб стрелять сподручнее было и смолу лить, да стены крепкие.
– Лукавишь, князь, – качал головой Менгу. – Не верю, чтобы великий русский правитель не мыслил о завоевании других народов.
– Я о своем народе думаю, мне и дома хорошо…
– А я