Хан позволил себе ненадолго расслабиться позже, во время разговора с муллой Ибрагимом. Сидя на ковре, мулла то и дело прикладывался к освежающему кумысу и старался не пропустить ни слова из тихого шепота владыки.
– Впервые я познал женщину поздно, в шестнадцать лет, – говорил Берке, полулежа на низком ложе и пристально вглядываясь в узор ковра, словно пытался разглядеть в затейливых арабесках картины своей юности. – Робок был, думал, глупец, что это такие высшие существа. Только потом понял, что они не умнее кошки.
– Этим заблуждением Аллах хранил тебя от греха, о великий хан, – мгновенно отозвался мулла, заполняя паузу. – Коран не поощряет блуд.
– Тридцать лет… – продолжал Берке, не обращая внимания на слова муллы. – Их приводили ко мне каждые два дня, все время разных. Но помню я только одну.
Мулла вежливо приподнял брови, ожидая продолжения неожиданно откровенного рассказа.
– Ее привез мне в подарок персидский царь! Девушка смотрела на меня как подстреленная птица. – усмехнулся Берке. – Когда я овладел ею, от ужаса она потеряла сознание. Я потом месяц не притрагивался к ней!
– Хан говорит об одной из своих жен? – уточнил на всякий случай мулла.
– Нет, – медленно ответил Берке. – Она не успела стать женой – умерла. Эта девушка на кобылице напомнила мне ее. Мне сорок шесть, а я все еще надеюсь.
Мулла понимающе кивнул:
– Эту девушку нужно найти. Я буду молиться, чтобы она помогла вернуть великому хану мужскую силу и родила долгожданного наследника!
Но пришла ночь и привела свои сны. Берке часто просыпался, и поэтому шатер во время ночного отдыха всегда был освещен.
В этот раз он проснулся от порыва ветра, который задул свечи. Хан резко приподнялся на постели и уставился на белое пятно, маячившее в отдалении. Постепенно неясный облик стал принимать знакомые очертания – это был Сартак, племянник Берке, в той самой белой рубашке. Но он же умер! Конечно, у него на шее мотается обрывок веревки, который остался с того дня, когда.
– Дядя Берке, когда мы покатаемся на лошадке? – раздался тихий детский голос. – Ты обещал покатать на лошадке, а вместо этого задушил меня.
Хан с ужасом увидел, как мальчик все ближе подходит к кровати, и отчаянно закричал.
Теперь он вскочил с ложа уже на самом деле и убедился, что шатер освещен, как обычно. Факелы тихо потрескивали на входе, и Берке показалось, что он видит в языках пламени кровавый отблеск.
Отослав охрану, которая с обнаженными мечами вбежала на крик, раздавшийся из святая святых – места, где спал властитель, Берке снова забылся сном. Убитый племянник сменился теперь в видениях мертвой возлюбленной, которая что-то шептала хану, но Берке не мог разобрать ни одного слова.
А утром в шатре появился слуга с хорошими вестями – он объявил, что Ногай привез великому хану то, что он велел. Берке почувствовал, как кровь приливает к его щекам, и приказал немедленно доставить к нему девушку.
Когда торжествующий Ногай