институт из лучших намерений. Нет, ну конечно, хотелось и пыль в глаза кое-кому пустить! Пусть
знают! Та же Лилька! И все эти отпрыски с родителями от Манилы до Рио-де-Жанейро.
Вскормленные на Мике Джаггере и «Роллинг стоунз». Ей, конечно, имелось что предъявить Urbi et Orbi – городу и миру. Он смотрелся как бог – норманский бог. Кто там у викингов? Белокурая
бестия? Но не такой же ценой! Кто же знал, что с этого и пойдёт трещина?
А она? Она прошляпила эту травму. Просто не обратила на неё внимания. Вместо этого,
как хлопотливая ласточка, продолжала носиться по жизни с планами, то ныряя вниз, то взмывая
вверх. Вверх – это все её высокопарные посягательства на дзен-буддизм. Китайская философия.
Из чего и материализовался этот кулон – подарок к его дню рождения. А вниз – это, конечно, с
ним в постели. А почему тогда вниз? Тем более что она часто была сверху? Нет, это, конечно, в
библейском смысле: грехопадение и всё такое прочее. Всё, во что он своим материалистическим
умом ни минуты не верил. И слава богу! Может, именно поэтому он, сам того, наверное, не
понимая, дал ей ощутить, что грех – это очень сладко. Сладко и неповторимо. Не зря она его тогда
соблазнила в Чегете.
И «кулинарная книга», припрятываемая за томами истории Второй мировой войны,
наполнялась их дыханием, их сдавленными, торопливыми голосами, переходящими в стон и
какой-то блаженный, постыдный лепет. Он, слава богу, совсем перестал стесняться в постели и её, и, самое главное, себя. Она, хитрая ведьма, заманила его в сказку, в зачарованный лес, из
которого, казалось, нет выхода, как ни старайся.
– Слушай, мне кажется, мы одни такие на свете! – как-то сказал он, когда она, уже готовая
одеться, дурачилась и принимала вызывающие позы перед ним в проёме двери. – Мы живём в
какой-то сказке. Только в сказке для взрослых. Но это же нереально! Так ведь не бывает! Я вот еду
от тебя обратно, в общагу, гляжу на пассажиров метро и думаю: неужели у них есть что-то
похожее в жизни?
Она, загораясь азартом от его слов, припоминая все рецепты из потаённой книги,
продолжила шутливо:
– Да, вот именно так! Сказка! У нас сказка! Всегда со счастливым исходом.
А почему бы и не сказка? Про Ганса и Грету – классика братьев Гримм. Злая ведьма,
влекущая наивных простаков в сладкий домик. Он, конечно, знал содержание, хотя сказки, во
всяком случае нерифмованные, гриммовские, лежали в стороне от столбовой дороги его
причудливых литературных интересов – поэзии. А её это зацепило по-настоящему, так, что она
стала каждый вечер в полудрёме, засыпая одна в своей комнате, представлять себе эту эротику с
ним, милым наивным Гансом, которого сейчас без лишних слов совратит распутная ведьма. И эта
истома перед сном, и эти, по контрасту, серые пассажиры в метро, которые не подозревали о
существовании мира сказок, – всё это смешалось в ведьмовский