Я не чувствовала вони подворотен и не обращала внимания на обезглавленные фонари, а видела полноту жизни во всем – в нищих, просящих милостыню, в давках, в мусорных баках, в гламурных магазинах, в исторических памятниках, в мутной воде Москвы-реки. Москва – искусственная среда для жизни, город с подмененными ценностями, клоака с размытыми границами и воспаленными матричными зрачками становилась мне родной. Я могла спрятаться в машине сестры, я наблюдала за городом со свободного ракурса, я чувствовала себя в гнезде.
Тем не менее, в каждой поездке было что-то, что заставляло меня страдать и чувствовать себя чужой. И тогда я брела по погруженным в темную пену улицам, а город расстреливал меня огнями реклам с холодным безразличием.
13
До чего может довести вид танцующей толпы в дешевом ночном клубе? Последствий может быть два – или начинаешь танцевать и понимаешь, что уши твои глохнут, а тело противится дыму и поту или, под снисходительные улыбки, уходишь оттуда.
Я сижу и не знаю, как мне еще сосчитать квадраты на полу – по горизонтали, по вертикали, ход конем, ход пешкой. В клубе дымно, шумно, пьяно, скучно. Мои спутницы потягивают коктейли. Я потягиваюсь от недостатка воздуха. Здесь столько народу, что танцевать негде.
Лиза с курчавыми лисьего цвета волосами оглядывается вокруг и стреляет зеленым взглядом по широким спинам. Ее губы, как облизанные леденцы. Девочка из Москвы на лыжном курорте. Моя маленькая племянница, которой хочется приключений и поцелуев.
– Я пойду подышать, – говорю и слезаю со стула у барной стойки. Хватаю куртку, выхожу на воздух.
Городок блестит и переливается. Светится белосолнцевым оттенком, но все же принадлежит луне в это время. Днем он утоптанный, загаристый, шумливый, многоязычный из-за людей-туристов. Он шевелится и объят общим духом соревнования. Когда я поднимаюсь днем в фуникулере наверх и вижу людей стремительно и равномерно тормозящих на крутых изгибах горы, там внизу, то разделяю их радость и хочу находиться среди них, но в светлое время суток. А теперь, когда стемнело и глубоко ушло за полночь, мне вдруг страшно стало оттого, что ночь предопределена. Что вот, мы сидим в клубе, а спустя пару часов возвращаемся в отель, а в девять стучит утро, пора на завтрак и опять в горы.
Иду быстрее. Мостовая летит под ногами и нелегко сохранить равновесие на обледенелых булыжниках. Вокруг сказочно светятся дома. Прохожу самый дорогой отель в городе.
К пристани ведет ухабистая ледяная дорога. Никто и не прочтет моих следов. Чуть не поскальзываюсь при спуске. Еще секунду и я иду по ровной снежной бескрайности. Глубокие силуэты вокруг белой впадины. Раздаются томные вздохи