Возвращение. Книга-дорога для тех, кто любит путешествовать, но всегда возвращается к себе. Aнна Санина

сквозь его бороду, и еще долго не тает в клубах табачного дыма. Хорватская мама смотрит на меня сквозь очки так дружелюбно, что я отвечаю ей тем же с невероятной быстротой и начинаю излучать само добродушие. Эдди счастлив. Через час я, с траурным видом, говорю всем, что семья вызывает меня сегодня же обратно в Каринтию. Эдди печален. Как бы то ни было, мы смотрим расписание поездов. Остается два часа для прогулки по Инсбруку.

      В горной долине, среди громадных голубых глыб, давным-давно были проложены крохотные узкие улочки, возведены церкви с острыми крышами и построены дома. Горы окружили город неприступной стеной.

      Не знала я ни истории города Инсбрука, не была в его музеях и не каталась в двуколке по каменным мостовым. А бродила с Эдди под солнцем, заходящим за желто-розовые с перламутром вершины по нарядным гирляндовым улицам, среди сказочных светящихся лавочек, и слушала его откровения. И хоть город невероятно впечатлил меня своей миниатюрной красотой, хоть и была я в январской перводенной сказке, но мечтала уже о поезде через полстраны, подальше от умоляющих глаз обожателя.

      – Коли в тебе був останній фройнд, Анна?10 – Вопросил Эдди. Дробь взгляда требовала подробных объяснений.

      На мой вопрос, зачем ему это нужно:

      – Хочу більше про тебе знати, хочу бачити тебе, хочу тебе чути, хочу зайняти його місце!11

      Изумляюсь его многословности. Мимо нас проходят нарядные сытые люди, крутятся стенды с открытками. Эдди тянет меня в ближайшую лавчонку. Смотрю на часы – до поезда сорок минут.

      – Хочу зробити тобі подарунок, подобається?12

      Показывает кулон из блестяшек-кристаллов в форме сердечка. Он смотрит умоляющей каменной карей глыбой. Он протягивает мне свою длинную руку. Он клянется, что никогда не обидит, не предаст, не солжет, что он добр и бескорыстен.

      – Ти можешь зателефонувати і приїхати в будь-який час, Анна.13

      Он глядит на меня со всей нежностью, на какую только способен, и в его глазах мшистые скалы покрываются росой.

      – Н-е-ет, – кричу, убегаю, быстрее, в поезд. Стучу пятками в сапогах, сверкаю черными подошвами по леденистым булыжникам мостовой… Да только все это про себя, внутри. Солнце спит за вершинами, Инсбрук погружается в электричество, светильники загораются один за другим. Вокруг десятки пешеходов, пара двуколок, и один сверлящий взгляд.

      Молчу на его слова – в знак отрицания, ведь поезд трогается через несколько минут, и мне непременно нужно занять место получше.

      – Удачи, спасибо огромное за гостеприимство, и пока!

      – Я тобі зателефоную14.

      Сухие губы по щеке, прощай, прощай, милый наивный дикобраз и прости мою к тебе нелюбовь. Из окна я смотрю как он, прихрамывая, исчезает в дверях вокзала. Поудобнее устраиваюсь в синих креслах, поезд трогается. Праздник удался.

      8

      Ехала