Первоначально большие надежды связывались с рабочим контролем, органы которого, формируясь снизу вверх, должны были участвовать в организации «своего» производства, а на верхнее звено этой пирамиды предполагалось возложить функции планомерного руководства всем народным хозяйством. Утопичность подобного проекта выявилась в течение нескольких месяцев. Жизнь показала, что органы рабочего контроля выражают интересы, во-первых, локальные, во-вторых, текущие, в-третьих, по преимуществу потребительские.
Не удалось решить проблему собственности и на путях создания единого центра. Образованный с этой целью ВСНХ вскоре превратился в обычное министерство промышленности, раздираемое к тому же противоречиями между составляющими его вертикальными структурами – главками и центрами. В дальнейшем функции единого центра попытался взять на себя Совет труда и обороны, но и из этого не получилось ничего, кроме создания очередной, хотя и высшей, планово-распределительной междуведомственной комиссии.
Процветавший в государственном и хозяйственном аппарате бюрократизм и неуклонно снижающаяся эффективность общественного производства не оставляли никаких иллюзий относительно наличия хозяйской мотивации у трудящихся. Энтузиазм участников первых субботников не может опровергнуть того, что в годы военного коммунизма воспроизводилось отчуждение работника от активного участия в социально-экономическом процессе, а именно в этом состоит важнейшая содержательная характеристика наличия или отсутствия общественной собственности. Ярче всего реальность отчуждения проявлялась, пожалуй, в признании высшим политическим руководством страны допустимости использования в широких масштабах внеэкономического принуждения к труду, трудовых армий и трудовых мобилизаций в качестве нормального инструмента решения хозяйственных