Он медленно перелистывал страницы, вглядываясь в пометки, словно пытаясь через них понять ход ее мыслей, уловить ее логику. И вдруг его взгляд зацепился за одну из страниц. Пометка здесь отличалась от других. Она была сделана не на полях, а прямо внизу страницы, под основным текстом. И она была написана не на французском, а на русском. Тем же уверенным, чуть угловатым почерком, теми же черными чернилами (не карандашом!), какими была сделана дарственная надпись в той книге Деррида из подвала, что оказалась у него в руках.
Фраза была короткой, всего три слова, но они пронзили его сознание, как вспышка молнии:
«Ищи в разрывах».
Это была не цитата из Деррида. Это было прямое указание. Послание. Оставленное здесь, в этой книге, в этой пустой комнате. Для него? Он не сомневался. Она знала, что он придет. Она знала, что он найдет эту книгу. И она оставила ему ключ. Не ответ, нет. А направление поиска. «Ищи в разрывах». Разрывах чего? Текста? Времени? Реальности? Льда на реке? Трещины в зеркале?
Андрей почувствовал, как по спине пробежал холодок. Это было оно. След, который он искал. Хрупкая нить, протянутая ему из ее ускользающего мира. Он закрыл книгу, крепко сжимая ее в руке. Теперь у него была цель. Искать в разрывах.
6. Лицо из Другого Времени
Слова «Ищи в разрывах», выведенные черными чернилами на полях книги Деррида, все еще пульсировали перед глазами Андрея, когда он, взволнованный этой находкой, продолжил машинально перелистывать страницы. Он не искал больше пометок или символов, его разум пытался осмыслить полученное послание, понять его глубину и возможные трактовки. Пальцы скользили по тонкой, чуть шероховатой бумаге, переворачивая лист за листом, пока вдруг не наткнулись на что-то более плотное, заложенное между страниц ближе к концу книги.
Это была не закладка – не бумажная полоска и не красная нить, которую он теперь носил с собой. Это было что-то другое. Он осторожно раздвинул страницы и извлек находку.
Это была фотография. Старая, пожелтевшая от времени, с характерным глянцевым блеском, который уже потускнел и покрылся сеточкой мелких трещинок. Края были неровными, с белой фигурной каймой, как делали в фотоателье много десятилетий назад. Карточка была плотной, на твердом картоне, и хранила слабый, едва уловимый запах старины – тот же, что витал в воздухе этой квартиры.
Андрей поднес фотографию ближе к тусклому свету, пробивающемуся сквозь щели в шторах. Это был групповой снимок. Несколько человек – четверо мужчин и одна девушка – стояли на фоне какого-то городского пейзажа. Снимок был сделан на улице, в солнечный день – тени были резкими, контрастными. За спинами людей виднелся фрагмент здания с характерной архитектурой – то ли общественное учреждение, то ли жилой дом эпохи конструктивизма, судя по строгим линиям и большим