Он пытался читать. Садился в свое кресло у окна, брал в руки очередной том французской философии, который нужно было переводить. Но буквы расплывались перед глазами, складываясь в бессмысленные узоры. Строки текста казались чужими, непроницаемыми. Он читал абзац, другой, и тут же забывал, о чем шла речь. Мысли его были далеко – они блуждали по заснеженным полям, возвращались к черной полынье на реке, снова и снова прокручивали в голове обрывки фраз Лики, ее ускользающие взгляды, прикосновение ее руки. Философские концепции деконструкции, следа, отсутствия, которые раньше увлекали его своей интеллектуальной игрой, теперь казались болезненно реальными, отражая его собственное состояние потерянности и разрыва.
Каждое утро, выпив свой безвкусный кофе, он одевался и выходил на улицу. И каждый раз его ноги сами несли его к библиотеке. Он знал, что это бессмысленно, что она не придет, но иррациональная надежда, похожая на фантомную боль, заставляла его повторять этот путь. Он приходил на их место встречи – к старой стене у входа – и стоял там. Долго. Иногда час, иногда больше. Он смотрел на тяжелую дубовую дверь, на заиндевевшие окна, на редких прохожих, спешащих мимо, закутанных от мороза. Он всматривался в лица, ища знакомые черты, седые волосы, яркий красный шарф. Но Лики не было.
Ее отсутствие ощущалось почти физически. Оно меняло сам город вокруг. Город и раньше не блистал красками, но теперь он казался еще более серым, выцветшим, словно кто-то выкрутил контрастность до минимума. Тишина улиц стала глубже, тяжелее. Скрип снега под ногами звучал особенно одиноко. Даже силуэт церкви напротив, видный из его окна, утратил свою привычную монументальность, превратившись в печальный, застывший знак вопроса на фоне равнодушного неба. Пустота, оставленная ее исчезновением, расползалась, заполняя собой все вокруг.
Это была не просто тоска по человеку, которого он едва знал. Это было нечто большее. Чувство оборванного текста, незавершенного диалога, выпавшего звена в цепи смыслов. В нем росла не просто печаль, а почти физическая, навязчивая потребность – найти след, зацепку, объяснение. Понять. Продолжить чтение этого странного, пугающего, но невероятно притягательного нарратива, в который он оказался втянут.
Он часто доставал из кармана гладкий, темный камень, который нашел на столе в утро ее исчезновения. Вертел его в пальцах, ощущая его ледяной холод и тяжесть. Был ли это ключ? Подсказка? Или просто случайный предмет, насмешка над его поисками? Он не знал. Камень молчал, храня свои тайны