– Папа говорил: «Сюда нельзя ходить одному».
Голос прозвучал где-то сбоку. Не громко. Почти шёпотом. Голос был его. Его детский голос. Он остановился. Посмотрел в сторону – и ничего. Только стенки прохода, ссохшиеся доски, по которым тянулись трещины, как вены на старой коже. Воздух стал тяжелее. Сухой пыльцой оседал на язык страх, забытый, но всё ещё живой. Он пошёл дальше. Лестница закончилась. Пол подвалa был накрыт ковром – зелёным, с узором, который он когда-то вырисовывал пальцем, лёжа на животе. И на этом ковре… стояла коробка. Простая. Картонная. С заклеенной крышкой. Он не хотел к ней подходить. Но ноги уже не слушались. Он присел. Картон шершавый, влажный. Лента – старая, но не ломкая. Он потянул за край. Крышка поднялась. Внутри – фотографии. Старые. Потемневшие. Некоторые – обугленные. Он достал первую. Женщина. Слишком знакомая. Он отвернулся. Но следующая… сын. Спящий. С плюшевым медведем. Он прижал снимок к груди. И почувствовал, как за спиной что-то сдвинулось. Он обернулся. Там стоял он. Но не тот, кем был. А тот, кем мог быть. Спокойный. Трезвый. Настоящий. Он ничего не говорил. Только смотрел. И этого взгляда хватило.
Они смотрели друг на друга. Один – тот, кто спустился в подвал памяти. Второй – тот, кем он должен был стать. Или когда-то был. Или… так и не стал. Его двойник подошёл ближе. Без звука. Без тени. Он двигался, как мысль – быстро, тихо, слишком просто.
– Ты помнишь? – спросил он.
Итан кивнул. Неуверенно.
– Нет, – сказал второй. – Ты боишься вспомнить.
Он наклонился к коробке, достал из неё ещё один снимок и протянул. На фото – дверь. Детская. Раскрашенная фломастерами. Красный, синий, чёрный – каракули, фигуры, имена.
Jake.
Он сжал фотографию сильнее, почти порвав.
– Ты не заходил туда. – Голос был мягкий, но в нём звучала тяжесть. – Даже тогда. После.
Итан закрыл глаза, пытаясь выкинуть звук – скрип половиц, тихий писк игрушек, хлюпанье шагов по разлитому соку… Но память не поддавалась.
– Там он спрятался, – выдохнул он. – Когда я…
– …когда ты стал монстром, – закончил двойник.
Итан поднял голову. Во взгляде – злоба. Но она быстро угасла. Осталась только усталость.
– Почему ты здесь?
– Потому что ты должен закончить это. Пока не поздно. Пока реальность ещё держится. – Он обернулся, указывая на угол комнаты.
Там была ещё одна дверь. Узкая. Почти незаметная. Слишком тёмная, чтобы быть настоящей.
– За ней он. Джейк. – Двойник отступил. – Но ты не можешь войти,