– Не бойся, – сказал голос за спиной.
Но он не обернулся. Он знал: это был всё тот же он. Другой. Тот, кто знал больше. Кто ждал.
– Там не будет ответов, – продолжил голос. – Только правда.
– А если я не готов?
– Тогда всё повторится. Снова. И снова.
Он закрыл глаза. Перед внутренним взором – Джейк. Маленький. В пижаме с динозавром. Смотрит снизу вверх, с той самой улыбкой, которая делает слабым любого родителя. Смотрит – и ждет. Не объяснений. Не прощения. Просто – присутствия.
Итан открыл глаза, и вошёл.
Ощущение падения было мягким, как сон.
Он оказался в коридоре – длинном, узком, с множеством дверей. Потолок исчезал во мраке, пол скрипел, но не под его ногами – сам по себе, будто здание дышало.
Одна из дверей была приоткрыта.
Изнутри доносился голос.
– …и тогда он просто ушёл.
– Ты не вини его. Он испугался.
– Он всегда боялся.
Итан шагнул ближе. Заглянул.
Комната была некомфортно знакомой.
Кухня. Старый стол. Скатерть с пятнами. Женщина – спиной к нему. Волосы убраны, руки в раковине. Рядом – мальчик. Маленький. Рисует на листке. Дом. Дерево. И надпись: “мама + папа + я”.
Он сделал шаг, и всё исчезло. Остался только голос.
– Это ты.
– Ты смотришь на то, что стёр.
– И должен решить: оставить так… или вспомнить. Всё.
Впереди замерцала ещё одна дверь. Чуть приоткрыта. Итан выдохнул, и пошёл. Он толкнул следующую дверь.
Щель расширилась, впуская его в новый фрагмент себя.
Комната была залита тусклым, серо-жёлтым светом, как в больницах или снах, где всё кажется стерильным и ненастоящим.
Металлическая кровать. Капельница. Окно, за которым не было пейзажа – только белизна, как будто за ним никто никогда не рисовал мир. На кровати – мужчина. Лежит, глаза закрыты. На лбу – бинт, провод, датчики.
Итан застыл. Это был он. Он медленно подошёл, глядя на себя со стороны. Каждое движение казалось неправильным, как будто нарушает тишину, в которой жил этот человек. Его дыхание было медленным, почти невесомым. Почти мёртвым.
– Смотри, – снова сказал голос за спиной, но теперь тише, почти с сожалением. – Вот ты. Настоящий. Без масок. Без слов.
Итан положил ладонь на край кровати.
В груди кольнуло. Что-то между виной и жалостью. Он так долго бежал от себя. Прятался в образах. В гневе. В алкоголе. В боли. А теперь всё, что осталось – это тело. Лежащее между мирами.
– Почему ты показываешь мне это?
– Потому что ты должен решить. Останешься ли ты в этом теле. Или вернёшься – к тому, кто ещё может ждать.
– Джейк…
– Да. Он. Он всё ещё там.
Но память – она зыбка. Он может забыть. А ты можешь исчезнуть.
Итан посмотрел на себя. На тот отпечаток жизни, что доживал без него.
– А если я не вернусь?
– Тогда