В действительности собственная внешность и ее соответствие представлениям об арийской расе Тима интересовали мало. Он смог успешно получить правовое образование, а потому был уверен, что в его силах приносить пользу своей родине, своему народу. И этого было ему достаточно. Если бы его завтра отправили в отставку из-за «недостаточно арийской» внешности, он бы ушел, не возмущаясь: только при условии неукоснительного исполнения каждым отдельным человеком указаний вышестоящих лиц возможно благополучие и процветание нации. Если бы немецкий народ в девятнадцатом веке повиновался своему императору так, как во время славного Фридриха Барбароссы, и не дробил бы свою землю, наполеоновская Франция ни за что не смогла бы оккупировать Германию. Но и вне официальной службы Тим всеми силами старался бы укреплять силу и счастье своих страны и народа.
Вытерев салфеткой зубную щетку и бритву, Тим убрал их и другие принадлежности утреннего туалета обратно в тумбочку трельяжа. Встав с табуретки, он расстелил поверх нее полотенце – сушить, и пошел к шкафу в дальнем углу комнаты – одеваться на службу. Ведро с водой и таз должна была потом убрать Анфиса. Надев поверх майки сорочку и аккуратно заправив ее в галифе, закрепив брюки подтяжками, Тим достал из шкафа с вечера выглаженный китель с погонами комиссара полевой полиции, надел его, подпоясал ремнем с кобурой, в которой лежал не столь давно поступивший на вооружение войск пистолет Walther P38, вернулся к зеркалу и перед ним старательно расправил все неровности на одежде. Подойдя вновь к шкафу, взял с его полки фуражку с красной в центре кокардой, обрамленной металлическим дубовым венком, с имперским орлом на тулье, и надел ее. Закрыв шкаф, вышел в прихожую и стал надевать тоже с вечера начищенные до блеска сапоги: ботинки в бесконечной суете по полуразрушенному бомбардировками и обстрелами городу быстро истреплются и выпачкаются так, что никакой щеткой их потом не очистить. Аккуратно и надежно заправив галифе в сапоги, Тим выпрямился, щелкнул дверной задвижкой и вышел на лестницу, после чего снова спустился во двор.
Во дворе уже было довольно жарко, и поднявшееся над многоэтажными домами солнце ярко сияло. Из дверей подъездов выходили, оживленно разговаривая, собиравшиеся на службу офицеры ГФП и фельджандармерии. Две русские женщины такие же, как Анфиса, оставленные в доме для обслуги, шли с ведрами на водокачку; на головах их белели косынки.
Тиму долго ждать не пришлось: меньше, чем через минуту после его выхода из-за нескольких дворовых лип в стороне показался открытый «Фольксваген» его команды. Раздался приветственный гудок клаксона. Подняв в ответ руку, Тим зашагал навстречу товарищам. Автомобиль остановился. Водитель – молодой ассистент Пауль Хеллер, австриец, в темных очках против пыли и солнца, услужливо открыл дверцу, помогая Тиму сесть на его место впереди. Сзади