– Если договоритесь, – усмехнулся Агидаль.
– А нет, так дождёмся глубокой зимы: перейдём пролив по льду, – решительно вставила юная Мари.
– Даже если по льду! Оттуда до наших лесов всё ещё далеко! Однако то хотя бы полуденный берег! Но, не станем заглядывать так далеко. До пролива Монндоэ ещё добраться надо. Я в здешних лесах не бывал; только карты видел – и то плохие. Всё же, чую, путь неблизкий.
– Мы умеем ходить по лесам, человек! – гордо заявила Рика.
– Ах вот как! – усмехнулся Агидаль. – Ну что же, посмотрим! Монндоэ у нас на восходе. Я не слышал о городах и поселениях в этих краях. Значит, дорог здесь также нет. Как именно вы собираетесь идти? Да ещё и без карты!
– Пойдём строго на восход, – надменно отвечала Рика. – Если не отходить сильно влево, то упрёмся в конец залива Абати. Оттуда возьмём вправо и неизбежно достигнем другого залива, имя которого я не помню. Он небольшой. Обогнём его и оттуда строго на полдень. Если я правильно считаю, то весь путь не длиннее тропы от Школы до Альхона. Только наискосок.
– Только наискосок… – вздохнув, повторил Гиди. – Сколько же то дней будет?
– Дюжина. Возможно, две седмицы.
– А теперь послушайте, что я скажу, – поправив тростинкой поленья в костерке, начал Агидаль. – Это ваше «только наискосок» превратит дюжину дней в двадцать. И у вас не будет ровной тропы, где за каждым кустом раскинулась гостеприимная деревушка с людьми-слугами: ещё пяток дней накидывайте. Не стоит также переоценивать свои силы: не станете же вы идти каждый день! Три – четыре дня. От силы пять! После потребуется с денёк полежать, отдохнуть. А часто ли вы ходили из Школы в Альхон зимой? Сегодня двадцать девятое грязника. Вот-вот начнётся грудень, и здесь, ближе к полуночи, он трошки студёней, нежели в наших краях. Если никто из вас не заболеет от холода, если ваш волк ежеденно будет снабжать вас зайчатиной, если вы не собьётесь с пути и проявите невероятное усердие, то в самом лучшем случае, к проливу вы подойдёте через месяц. Но если вы доберётесь туда за два месяца, я всё равно сочту ваш переход достойным восхищения.
– Зря ты рассказываешь мне о тяготах пути, человек, – строго ответила Рика. – Если знаешь иную тропу, то молви о ней. А нет, так собирайся в путь!
– Иной тропы я не знаю, – отмахнулся Гиди. – Но и ваша меня совсем не радует.
– В таком случае нет надобности медлить, – заявила Рика. – Господин посол, вы должны решить, что из вещей мы оставим тут: лишний груз нам ни к чему.
Тимбер не ответил. Он поднялся, подошёл к наспех сваленной куче хлама и хотел было приступить к отбору, но, о чём-то задумавшись, побрёл с опушки в лес. Тим слышал, как молодые союзницы что-то пробормотали на счёт его несуразного поведения. Воздух среди деревьев казался влажным. Пожухлая трава вязала ноги. Даже сквозь добрые красные сапоги Тим чувствовал холод, исходящий от глубокого лесного ковра. Сердце застучало сильнее, а в животе прихватило. Такие ощущения накатывали и раньше. Например, когда он первый раз отправился в Школу. Или вечером накануне урока в Классе