Хулиганистый паренёк не прощал оскорблений. Однако «придурка» он стерпел. И не случайно. Брат Жени был отзывчивым и сильным заступником. И Леня просто дразнил мальчика, жонглируя телефоном и насмешливо приговаривая:
– На, бери! Ворон не лови!
Его овальное чистое лицо с тонкими, вразлёт бровями, аккуратным носом, с продоговатыми и зелёными, как молодой горошек, глазами излучало девичье обаяние. Даже мультяшный вихор на макушке не портил впечатления. И странно смотрелся на этом славном лице злорадно оскаленный рот.
А Илья бестолково топтался на месте. Переполнявшую его радость вытеснили страх и ненависть. Последнее время Лёня его намеренно выслеживал, чтобы высмеять, унизить, а если не было свидетелей, ударить, сбить с ног. Илья панически боялся агрессивного паренька и не смел не то что постоять за себя, а защищаться. Но не только по этой причине он сейчас сохранял нейтралитет. Обидные для друга «дразнилки» могли мгновенно закончиться, заикнись он о старшем брате Вите. Правда, тем самым Женя признал бы себя трусом и ябедой. И пока он сам пытался вернуть своё добро, от тщеты усилий щедро поливая Леню ругательствами. Распалённый ими, тот решил довести мальчика до изнеможения и унизительных слез.
Илья со стыдом и жалостью следил, как низкорослый друг, красный и потный от злости, прыгал вокруг высокого и увёртливого Леньки…
В который раз подброшенный им телефончик кувыркнулся в воздухе, сверкая полированным корпусом. Не утерпев, Илья поймал его на лету и едва уклонился от кулака Лёньки:
– Щас ты у меня мордой в землю зароешься!
Вдруг сверху раздался низкий, хрипловатый голос:
– Лёня, я всё вижу. Не цепляйся к мальчикам. Играйте хорошо, дружно.
Ребята запрокинули головы: на балконе третьего этажа стояла Глория Савельевна – полная немолодая брюнетка. В чёрном вязаном пончо и приподнятой рукой (она курила) женщина напоминала огромную птицу, взмахнувшую крылом.
Леня выругался от досады: при Глории затевать потасовку, стукнуть кого-нибудь – себе дороже. Она не поленится выйти и прочитать драчуну длинную нотацию. И пока он не раскается, не пообещает быть паинькой, – будет держать его за шиворот на виду хихикающей детворы. А убежишь – того хуже…
На днях Лёня с возмущением наблюдал, как чужой пацан раскатывал на велосипеде во дворе «белого» дома, как в своем собственном. На требование убраться подобру-поздорову он не отреагировал, продолжая внаглую нарезать круги. Не тратя больше слов, Лёня толкнул велосипед на полном ходу. Пацан упал, ушибся и заревел…
– А я предупреждал, что хуже будет, но ты меня не послушал, – мрачно усмехаясь, упрекнул его Лёня и услышал шум за спиной. К нему бежала разъярённая Глория. Уже и руки свои цепкие протянула. Спешно ретировавшись с места событий, он смаковал двойную победу: не только нахальную «мелочь» проучил, но и Глорию оставил с носом. «Я от бабушки ушёл, я от дедушки ушёл, а от тебя, хрычовка, и подавно уйду…», –