3
Смирнов крутит на блюдце чашку. Неужели на кофейной гуще гадать собирается? Ну нет, так не бывает. Потом он тихо говорит:
– Илон, мне должность предлагают.
– Отлично. Сколько можно на одном месте сидеть! Где?
Андрей называет частную клинику. Слава о ней плохая по городу идет. Врачей они за два-три года досуха выжимают и потом выгоняют. Правда, и платят хорошо. По крайней мере, в первый год работы. Молчу. Николаич поднимает глаза.
– Что скажешь?
Пожимаю плечами. Это не мое решение.
– Лон, они заведование предлагают. И деньги.
Отворачиваюсь, подхожу к окну. Снег усиливается. На улице скользко, сейчас страждущие в травматологию повалят. День жестянщика.
Андрей подходит и обнимает меня за плечи. Легким движением сбрасываю руку. Аккуратно, чтобы не обидеть. Это жест доверия, но со мной он лишний.
– Что скажешь? – снова спрашивает Смирнов.
– М-м, даже не знаю. Мне не нравится. Но решать тебе.
– Вот и меня тоже настораживает. Такая щедрость только в мышеловках бывает. Еще нальешь?
Андрей протягивает чашку.
– Ты завтракал?
– Не-а.
– Понятно, твои бабы тебя не кормят.
– Лон, я один давно.
– Дня три? Четыре?
– Не. Я серьезно.
– Блинчики с мясом будешь?
– Твои?
– Бабы Вали. Она для Насти оставляет. Но тебе тоже перепадет.
– Давай.
Грею в микроволновке два блинчика. Запах домашней стряпни растекается по кабинету.
– А сама?
– Чего-то не хочется.
– Ты когда-нибудь ешь?
– Конечно, я же человек, – нагло вру.
Какой я человек?! Функция. И жизнь – под стать роли. Так, полет страуса.
Ставлю перед Андрюхой еще одну порцию кофе. Ему нравятся маленькие чашечки. Они уютно помещаются в его больших ладонях. Вот разгильдяй первостатейный, а руки гениальные. Как он эдакой лапищей умудряется красиво шить?
– Илон, я не буду соглашаться. Олька мне тоже говорит, что не стоит оно того. Слишком странное предложение.
– Когда это ты с Ольгой общаться начал?
– Так я и не прекращал. Каждые выходные у них бываю. Почти.
– Ага, так и поверила.
– Правда, ей-ей.
– Ты еще перекрестись, – подначиваю Смирнова.
– Знаешь, я же дурак был, когда…
– С чего поумнел?
Андрей молчит. Снова крутит в руках уже пустую кофейную чашку.
– Спасибо, Лон. Не дала умереть с голоду.
Потом он неожиданно добавляет:
– Знаешь, я к Ольге вернуться хочу. Все эти годы хотел.
Он достает из кармана пачку сигарет.
– Смирнов, охренел?! – с яростью комментирую событие.
– Илон, у тебя не зазвенит, – приводит Андрюха главный аргумент.
Ненавижу запах табака в доме. С тех пор, когда курили везде и всегда. Когда в ординаторской после дежурства топор спокойно висел в воздухе. От вещей воняло как из адской пепельницы.
Помню