– Нет! Этого не может быть! – Нечаев схватил первый попавшийся под руку венок и с силой отшвырнул его в сторону. – Зачем вы это делаете?! Зачем вы меня мучаете?! – крикнул он диким голосом, потянувшись за горстью лежащих на могиле цветов.
В этот миг сзади его обхватили крепкие Андрюхины руки. Его друг был меньше ростом, но обладал недюжинной силой и завидным хладнокровием. Он держал Нечаева крепко и молча, часто дыша ему в правое ухо. Сергей брыкался, пинался, пытался вырваться, что-то кричал, осыпая Андрея нецензурной бранью, но в конце концов, совсем обессилев, затих. Руки друга тут же разжались. Нечаев рухнул на колени. Рыдания сотрясали его грудь, нечеловеческое страдание выплескивалось горячими слезами.
– Нет, нет, нет! – слабым голосом повторял он, бессильно загребая снег вперемешку с землей.
Андрей немного постоял, с болью глядя на друга, потом отряхнул испачканные джинсы и пошел за венком, который выбросил Нечаев. Аккуратно поставив его на место, он остановился в нерешительности поодаль и терпеливо ждал, когда Сергей успокоится и начнет приходить в себя. Рыдания постепенно стихали. Через пару минут Нечаев поднялся и нетвердым шагом пошел прочь. Андрей угрюмо поплелся следом. Они молча дошли до машины. Сергей загреб пригоршню снега и вытер ею лицо. Он долго стоял, хватая ртом воздух и глядя пустыми глазами в нависшее над землей хмурое небо. Потом вдруг обернулся к Андрею и прохрипел, глядя в землю:
– Прости… за все… – он взглянул другу в глаза затуманенным от слез, но ясным взором. – Можно я еще раз… туда схожу… один? – умоляюще попросил он.
Андрей молча кивнул и отошел в сторону.
– Спасибо… дружище, – Нечаев хлопнул друга по плечу и пошел обратно, туда, где виднелся остров свежей, засыпанной снегом и цветами, земли.
Он медленно приблизился к Олиному портрету, бережно поправил венок, который несколько минут назад выбросил прочь, посмотрел на табличку, торчащую из земли: «Селезнева Ольга Николаевна, 01.05.1995-07.01.2017». Слезы вновь потекли по его щекам. Он не понимал, как в какой-то всего лишь один коротенький миг она вдруг могла стать этим: просто комочками сырой, запорошенной снегом земли у него под ногами, как могла такая бесконечная, яркая и наполненная жизнью вселенная уменьшиться до размеров маленькой ямки, в которую кладут то, что раньше называлось человеком. Этого просто не может быть! Должно быть что-то еще, что-то большее, чем весь этот мир, ровным строем идущий к неминуемому финалу. Она где-то осталась, по-другому просто и быть не может! И он будет всю жизнь искать ее: в солнечных лучиках, играющих веселыми бликами на речной глади, в ласковом голосе ветра, шумящего свежей зеленой листвой, в розовых закатах и золотистых восходах, в беззаботном детском смехе