– Послушай, этот мерзавец как-то же попал в тот бар?! Внутри, кроме его, никого не было, значит у него были ключи или кто-то ему открыл дверь, а после ушел. Наверняка там работает тот, кто его знает. Бар маленький, работников там не так много, надо бы к ним повнимательнее присмотреться, может что и накопаю. Может прокатимся до него?
– Может сразу в полицию?
– Можно и в полицию, но, видишь ли, какая тут загвоздка: рассказать им, что я был внутри, извини, не могу, боюсь, привлекут меня за незаконное проникновение на чужую собственность. Ну, положим, можно сказать, что просто видел похожего человека, выходящим из этого бара. Что тогда? Приедут, всех опросят. Сообщник, конечно, ничего не скажет, а остальные, наверняка, ответят, что не видели такого. Но даже если и видели мельком, что с того? Был да сплыл – ищи ветра в поле. Да и в этот бар он вряд ли уже вернется, я его тогда спугнул, лицо его видел.
Андрей смотрел на Нечаева по-доброму, с нескрываемыми искорками радости в глазах. У него сразу отлегло на душе, когда он увидел, что его друг хоть немного отвлекся от темных мыслей и оживился.
– Уговорил, поехали. Давай адрес, – бодрым голосом проговорил он.
Нечаев открыл карту на телефоне, немного в ней покопался и показал нужное место. Машина, деловито рявкнув дизелем, тронулась с места и покатила прочь, оставляя позади огромный молчаливый некрополь.
Пока они ехали к бару, Нечаев продолжал попытки выстроить хотя бы какое-то подобие цепочки реально произошедших с ним событий и отсеять то, чего в действительности не было. И в итоге он уперся в дилемму, которую никак не мог разрешить: его машина. Он оставил ее у бара, когда уезжал на такси, а на следующий день обнаружил ее стоящей у дома, да к тому же еще сильно засыпанной снегом, словно уже несколько дней на ней никто не ездил. Этому факту он не мог подобрать ни одного разумного объяснения. В конце концов он бросил бесплодные попытки объяснить необъяснимое и выглянул в окно: они были почти на месте.
Лишь завидев вдалеке старое двухэтажное задние, в котором находился злополучный бар, Нечаев понял, что с ним что-то не так. Оно выглядело как-то странно, казалось словно бы искаженным и потерявшим правильную форму. Подъехав ближе, они с изумлением увидели, что дом с баром почти весь выгорел: пустые окна зияли черными обуглившимися проемами, крыша местами обвалилась, оставив после себя одиноко торчащие вентиляционные трубы. Дверь, ведущая в бар, была сорвана с петель и лежала в темном закопченном проеме.
Нечаев чертыхнулся и чуть ли не на ходу выпрыгнул из машины. Он подошел к дому и заглянул внутрь того, что когда-то было баром. От его внутреннего убранства почти ничего не осталось: барная стойка полностью сгорела, от столов и стульев остались какие-то металлические, местами сильно изогнутые каркасы. Видно было, что пожар начался именно здесь.
Нечаев огляделся по сторонам. На другой стороне улицы по заснеженному тротуару пробиралась женщина с коляской. Он махнул рукой, чтобы привлечь ее внимание. Женщина остановилась, вопросительно и с нескрываемым