Повесть «Ася». Статья Н. Г. Чернышевского «Русский человек на rendez-vous»
Повесть «Ася» тематически примыкает к роману «Рудин». Летом 1858 года Тургенев попал в небольшой немецкий городок Зинциг, все замечательные пейзажи повести – с липами, виноградниками и луной – списаны с натуры. Герой, 25-летний юноша, без особых дел и занятий путешествующий по Германии, тоже не в состоянии совершить решительное действие – сделать предложение влюбленной в него девушке. И в конечном счете происходит это потому, что собственным представлениям H. Н. верит больше, чем живой жизни. В этом он очень похож на Рудина.
Когда Ася, главная героиня повести, требует от него решительного слова, он не произнес его. Спустя всего несколько часов герой вдруг понимает, что значит для него эта девушка, и готов сделать ей предложение. Но Аси и ее сводного брата, молодого человека по фамилии Гагин, уже нет в городе. H. Н. кажется, что он опоздал всего на несколько часов; герой бросается в погоню, однако догнать девушку ему уже не суждено. Но дело не в опоздании, не в цепи случайностей – печальная развязка предопределена с самого начала. И герой сам дает нам ключ к разгадке.
Повесть имеет форму воспоминаний, которыми делится Н. Н. спустя двадцать лет после встречи с Асей. Временна́я дистанция необходима Тургеневу для того, чтобы дать постаревшему герою возможность взглянуть на себя со стороны, вынести самому себе приговор.
Н. Г. Чернышевский написал по поводу «Аси» статью «Русский человек на rendez-vous» (то есть на свидании), ставшую очень известной. Статья проникнута мрачноватым пафосом разночинного интеллигента, отравленного глубокой неприязнью к «бездельникам»-дворянам. Вместе с тем, несмотря на свою отчетливую тенденциозность, статья содержит интересные и вполне справедливые наблюдения.
Чернышевский возмущается слабоволием главного героя, считая, что в сцене прощального свидания с Асей H.Н. ведет себя «дряннее отъявленного негодяя». До тех пор пока «о деле нет речи, а надобно только занять праздное время, наполнить праздную голову или праздное сердце разговорами и мечтами, герой очень боек», – отмечает критик. Но едва дело доходит до того, чтобы «прямо и точно выразить свои чувства и желания», герой начинает «уже колебаться и чувствовать неповоротливость на языке».
В слабохарактерности тургеневского героя Чернышевский видит знамение времени, черту целого ряда литературных героев (Рудина, Бельтова из романа Герцена «Кто виноват?», отчасти героя поэмы Некрасова «Саша»), а вслед за ними и всей либеральной дворянской интеллигенции. Критик указывает на ее несостоятельность в той самой области, которую она издавна считала «своей» – в сфере любви, рыцарских отношений к даме. Чернышевский убежден, что рыцарство давно сменилось подлостью, трусостью, малодушием. Отчасти так оно и было. Вырождение дворянства, погружение в небытие громадного мира дворянской культуры стало темой многих тургеневских вещей. Но Чернышевский намеренно сгущает краски, его оценка повести