– Они тебе уже и господами стали. Не быстро ли? – послышался голос сзади и тут же затих.
Гад закрутил головой, как сорока, и попытался определить, кто же это сказал, но а люди, словно нечаянно, заслонили его, и понять это было уже невозможно. Все шли и молчали.
Внезапно впереди послышался какой-то шум. Один из полицаев закричал:
– Погодь, братцы! Мой участок! Я тут гниду одну с гнидёнышами прихвачу, вчера сховались…
Он побежал к ближайшему дому у дороги, на ходу вскинув карабин.
Колонна остановилась. Через несколько минут он уже появился в калитке с сопротивлявшейся черноволосой женщиной. За полы её пальто цеплялись две маленькие девочки. Они кричали и плакали, а женщина их успокаивала. Полицай одной рукой тащил её, а другой пытался прикладом отогнать преследовавшего их здорового мужика с растрепавшимися русыми прядями волос:
– Уйди ты, уйди, чёрт! Мне велено жидов!!! Отвяжись! Сядь себе на печку и сиди там смирно!
– Мои они, мои! Меня тогда бери тоже! – пытаясь дотянуться до дочерей, цеплялся тот.
– Отстань ты по-хорошему! Дома сиди, сказал! Их мне только велено!
– Бога побойся! Крошки ж ещё!
– Мне сейчас не до него. Отстань, отпусти, бугай!
Тут мужик увернулся, схватил черноволосую, потянул к себе, и их ноги облепили дочери. Девочки истошно кричали и плакали, и разнять этот живой клубок было невозможно. Тогда полицай отскочил на два шага, вскинул карабин и выстрелил прямо в широченную спину мужика. Пуля распорола рубаху, и оттуда брызнула алая кровь. Капли её попали на руки дочерей, отчего те завизжали и отпустили отца. А он медленно начал заваливаться набок и громко, с воем хрипеть. Вокруг воцарилась тишина, только хрипел на земле умирающий мужик, а черноволосая, чтобы не видели дочери, уткнула их тёмные головки в свой подол и закрыла их уши растопыренными мечущимися ладонями.
Полицай, словно ничего и не произошло, рванул их за шиворот пальтишек, оторвал от матери и сильно толкнул к колонне. Затем прокричал подбежавшим товарищам и одному юденратовцу задорно и весело:
– Принимай пополнение, Палестина!
Все загоготали, и только человек с жёлтой повязкой подошёл к притихшим испуганным несчастным девочкам, погладил их по чёрненьким головкам и ласково сказал:
– Идёмте, идёмте, маленькие! Нас там много, там детки тоже есть, там вам будет хорошо. Поспешайте, девочки! А то господа немцы будут нами недовольны!
Он аккуратно, за руку повёл девочек в обречённую колонну. Следом, не оглядываясь на безжизненное тело мужа, за детьми безвольно плелась женщина. Колонна снова тронулась. Когда её голова поравнялась с Горбатым мостом, неожиданно дали приказ остановиться. Люди в нерешительности толпились на месте, не понимая причин внезапной остановки. Это