– Вот ожидаем. Говорят, уже будут скоро отправлять.
– Будут-будут, потерпите немного. Немцы – организованный народ, сказано – сделано! Они всё решат правильно, не как коммуняки ваши.
Его глаза смотрели теперь колюче и жёстко. Николай поправил карабин и спросил:
– А Мария говорила, что вчерась видела тебя у дома. Золотишко перепрятывала или с собой прихватила?
– Ой, сосед! Какое там золотишко, Коля? Не нажили, – ответила Марьяся и кивнула на Лейбу: – Вон, тёплое из дому принесла для ноги ему. Повредил… Ты, Коля, не поможешь? Думаю, на подводу его хорошо бы посадить.
Николай помрачнел и насупился:
– Ты это, не Колей теперь… Мне-то всё одно, но услышат немцы, тебе же хуже будет. «Господин полицейский» – как ко всем, обращайся.
– Хорошо-хорошо, господин полицейский! А про подводу-то как?
– Погодь ты со своей ерундой! Ты мне про золотишко лучше поведай по-соседски! Куда сховала? Или с собой? А? Отдадите – я уж похлопочу за местечко в подводе…
– Да нет его у нас! – холодея от неожиданного предчувствия, довольно резко сказала она, но тут же испугалась ещё больше и попыталась как-нибудь сгладить: – Не золотишком жили, сами же видели.
– Ты мне зубы не заговаривай! Вас по домам-то, думаешь, за носками козьими отправляют, а? – он опять недобро осклабился. – Не-е-е-е! Чтоб с огородов повыкапывали, с тайничков достали да сюда припёрли! Вон, слышу, под юбкой-то бренчит, а?!
Марьяся задохнулась от стыда и обиды:
– Что вы такое говорите, господин полицейский?!
Но Николай, потеряв интерес к разговору, уже повернулся спиной, словно забыл о них, и вразвалку пошёл, покрикивая вверх:
– Строимся, строимся! Плотнее держитесь, а то как стадо коров!
– Не проси ты его ни о чём, – сказал, обернувшись, Лейба. – Он нам не помощник.
Но она и так уже всё поняла, из этого короткого разговора к ней в душу закралась холодная тоска.
– Ты сам идти-то сможешь?
– Иду! Иду я! – ответил он, сильно припадая на больную ногу.
Колонна медленно двинулась и вышла из ворот фабрики. Впереди и сзади зачем-то ехали мотоциклы с автоматчиками, а по бокам шли полицаи. Офицеры-каратели на некотором отдалении держались вместе, и оттуда слышался громкий разговор и взрывы хохота. Процессия растянулась на добрый километр, и из хвоста колонны еле просматривались первые ряды. Расстояние от Марьяси, поддерживавшей Лейбу, и шедшими впереди людьми возрастало. Несколько раз, ещё во дворе, к ним подскакивал Николай и ехидно кричал:
– Соседи-соседи, поспешай! Быстрее надо в Палестины-то идти, а! Чай не с рынка с куркой-то, вразвалочку, – и отвратительно, как волчара, склабился.
Наконец