Я ни с кем не могла разделить открывшиеся знания, никому не могла рассказать, что происходило со мной. Страдала в одиночестве. Слёзно обращалась в молитвах к Вселенной, чтобы у меня забрали дар – это была непосильная ноша, под тяжестью которой я прогибалась. Вселенная меня слышала. Отвечала. Но мой дар оставался со мной.
Только спустя годы мучений я привыкла к своим способностям. Тогда я уже могла с уверенностью сказать, что жить в незнании проще: лучше не видеть людей насквозь, не слышать их мысли, которые чаще громче дыхания. Каждый раз хотелось прямо сказать человеку, что слетающие с его языка слова не соответствовали мыслям в голове. Но приходилось улыбаться в ответ, делать вид, что верю.
Это было самое сложное испытание – доверять людям, когда знаешь, что они лгут. Чаще всего лгут.
Только одна душа была настоящей… Та, которая отражалась в любимых васильковых глазах. Мне не нужно было читать его мысли. Он не мог мне лгать по одной простой причине – он был моей Любовью. Любовью с большой буквы, берущей своё начало из недр Вселенной. Той частичкой меня, которая перевоплощалась вместе со мной из жизни в жизнь. Я не могла не любить его, а он не мог не любить меня.
Герман хотел наследника от меня – от его первой любимой жены. И я тоже, как любая женщина, хотела стать матерью детей своего любимого мужчины.
Но я знала то, чего не знал он.
Я не могла родить и не могла объяснить причину, по которой отказывалась стать матерью его – нашего – ребёнка.
Я плакала и давила на жалость, врала, что не могу иметь детей. Я отказывалась от плотских наслаждений и отвергала любимого мужчину без веских на то причин. Мои причины были важными только для меня.
Я знала, что наш ребёнок не выживет. Потому что его мать когда-то совершила страшную ошибку, за которую ещё не расплатилась.
Но какими словами я могла объяснить это людям, для которых было немыслимо, что человек может читать мысли, помнить свои прошлые жизни и видеть своё будущее? Знать больше, чем положено ему знать. Я не могла открыться даже своему любимому человеку…
Мне удалось отсрочить увиденное будущее ещё на несколько лет: я настояла на второй женитьбе Германа. Так у нас появилась Агата. Я полюбила эту юную прелестную девочку всем сердцем за наивность и искренность: её слова и действия никогда не расходились с мыслями.
Но Герман недолго наслаждался второй женой. Ему нужен был наследник от первой.
Я никак не могла объяснить ему своё нежелание родить ребёнка. И в порыве нашей очередной ссоры на этой почве с моих губ сорвалась правда.
– Он умрёт! – в истерике прокричала я. – И второй умрёт! И третий!
Герман в ужасе смотрел на меня:
– Что вы такое говорите?! В вас вселился бес!
Этой правдой мне удалось отсрочить свою участь ещё на несколько лет. Герман отправил меня в монастырь, чтобы из меня изгнали бесов.
Но когда