В жизни гетевского Фауста после трагически закончившейся истории с Маргаритой происходят важные события, которые позволяют ему приблизиться к разгадке тайны бытия. Рупрехта, фаустовское начало души которого оказалось исчерпанным в любви к Ренате, ожидает отныне повторение давно известного, движение по кругу, связанное с очередной экспедицией в Новый Свет, существование без вдохновения и открытий.
В современном литературоведении имеются попытки сравнительного анализа первой части трагедии Гете «Фауст» и основной сюжетной линии романа «Огненный ангел». В частности, о параллелизме эпизодов «Главы шестнадцатой и последней» романа и финала I части трагедии писал французский исследователь А. Дабезье, по мнению которого «конец Ренаты неотразимо сходен с концом Маргариты»13; о сходных реакциях гетевского и брюсовского героев в сценах, предшествовавших гибели их возлюбленных, – С. Ильев14. Однако в одном и другом случае за констатацией наличия переклички текстов немецкого и русского поэтов не последовало ожидаемого исследования специфики воплощения фаустовского архетипа в основной сюжетной линии романа. Более того, А. Дабезье убежден в том, что «Рупрехт, конечно, никак не может сойти за Фауста»15. Не столь категоричен С. Ильев, считающий, что Рупрехт выступает «в роли Фауста»16 в заключительной главе «Огненного ангела».
С нашей точки зрения, Рупрехт несет в себе фаустианский ген с самого начала: он, этот ген, определяет круг интересов героя, его литературные и научные пристрастия, его тягу к дальним странам, даже его страсть к странной женщине, во имя любви к которой он отправился на шабаш ведьм, присягнул дьяволу и отрекся от Бога, стал изучать оккультные науки, готов был пожертвовать спасением своей души.
Помимо Фауста-Рупрехта в основной сюжетной линии романа есть и второй фаустианский персонаж – соперник главного героя, Генрих фон Оттергейм, алхимик, ищущий сокровенных знаний, человек, почти добывший философский камень (165). Брюсов не выписывает подробно узор его судьбы, разбрасывая в тексте романа лишь косвенные указания на фаустианскую природу Генриха. Так, например, его совместная с Ренатой жизнь в родовом замке «всегда была близка к миру ангелов и демонов, и были они заняты великим делом, которое должно было принести счастье всем людям на земле» (48). Здесь очевидна закамуфлированная перекличка с итогом земной жизни гетевского Фауста в финале второй части трагедии. Да собственно и само имя – Генрих – связывает этого персонажа с Фаустом Гете. «Генрих! Генрих!»17– зовет из тюрьмы Фауста Маргарита; к Генриху взывает из монастырской темницы и Рената (313).
Если