Протесты, бунты и искусство всегда шли бок о бок. Гарди писал, как долбит наркотики и спит в полицейском участке, нанося макияж и щеголяя по сцене на каблуках и с гитарой. Он – легенда. Он – плевок в лицо общества, икона восстания, захватившая весь мир. Даже утомившись от поиска значений куплетов, Хван не мог выключить пластинку, что крутилась на проигрывателе.
– Как твое имя? – мужчина смотрел на профиль Хвана, находящегося в паре метров от него. Двое кружили около бильярдного стола, будто коршуны вокруг туши буйвола.
– Ты не запомнишь.
– Сколько лет?
– Знать такое – лишнее.
– Красивый акцент, – гость хмыкнул, получая не красноречивые ответы, что, на самом деле, вполне его устраивало. – Откуда приехал?
– Не важно.
Наконец-то Хван замер. Гость приблизился, встав напротив и положил ладонь на ребро мебели:
– Тогда, сразу к делу? – мужчина расстегнул пуговицу, снимая пиджак. Он отшвырнул элемент гардероба в сторону, позволив вещи упасть на ковролин. Хван даже не шевельнулся. Казалось, если нападет шторм, он так и останется на месте как вкопанный. – Но я нетерпелив, и собираюсь хорошенько отодрать тебя.
– Ого, – в голосе Лима не проскользнуло и намека на эмоции. – Как прямолинейно.
– Тебя смущает этот факт?
– Ни капли.
– В таком случае, знай – ты чертовски меня заводишь. Оприходую так, что ходить не сможешь.
Хван пропустил легкий смешок, но тут же вернул на физиономию безразличность:
– Интересно. Но играем по моим правилам.
– Ты – доминант?
– Хватит глупых разговоров. Закрой глаза.
Гость послушно опустил веки, предвкушая интересную часть. Он слышал, как Хван сделал шаг назад. Потом что-то щелкнуло, а дальше – моментальная смерть. Пуля, выпущенная с расстояния вытянутой руки, врезалась в лоб, убив на месте. Тело ослабло и рухнуло на пол. Кровь побежала элегантной струйкой, пересекая висок. Лим делал так уже десятки раз. Он убрал револьвер обратно, под подол рубахи, и поправил пояс. Хван внимательнее осмотрел мертвеца. На лице у кого застыл испуг. Говорят, перед смертью человек обделывается. Хорошо, что тот даже не подозревал о своей кончине – хлопот меньше. Хван переступил через него, сцепив пальцы в замок за поясницей.