– Наоборот, Саша, у меня жена как раз этого совсем не заслуживает. Она у меня – геолог.
– Не понял, а это что значит? – заинтересовался опытный Сан Саныч.
– Это что-то вроде партизанки – разведчицы, сегодня здесь, а завтра там, то под крышей, то под кустом. Да плюс ещё и характер – хуже моего. Бежать от такой надо было, да подальше, а не сходится. А посылаю аттестат из-за детишек, жалко их. Они то тут при чём? Они то – моя кровь, о них и сердце болит, больше ни о ком. Больше ни кто ни чего не заслуживает. Вот так брат! – поставил точку в этом тяжёлом разговоре Иван, доставая из второго кармана ещё одну чекушку.
– И то правда, мужики, а то вы, что-то совсем как-то расклеились. – вмешался Тутышкин. – Давайте лучше выпьем за победу!
– С вашими женами, без седьмого стакана не разберешься, – поддержал Чернов. – Послушаешь такое, так и не женишься ни когда.
– Друзья, хорош о печальном. Давайте за победу, она уже близко, как чувствуешь Иван, своим седьмым чувством? – подбодрил товарища Сан Саныч.
– Сейчас, выпью, сосредоточусь, да и загляну в будущее. За победу! – поднял стакан Животов.
Офицеры встали и выпили не спеша, думая каждый о своём.
5.В резерве
Если в чайной офицер изолирован от неприглядной военной обстановки и разрухи, подобно горячему напитку в термосе, то пребывание его в армейском резерве можно сравнить с магазинной частью ствола пушки. Сидит он, офицер, в резерве так же, как и снаряд за толстыми стальными стенами. Сидит день, сидит два, сидит месяц и может быть извлечен из него, из резерва по мере надобности: в случае пополнения потерь или формирования дополнительных подразделений при подготовке к наступлению. Но может, и в любую минуту по команде сверху, быть спущен курок и снаряд-офицер с грохотом молниеносно вылетит в заданном ему командованием направлении.
В таком состоянии преобладающего безделья, резервист ничем серьезным заняться не может, как на то не наставляет его начальство. Убивают время в резерве следующим образом: играют в шахматы, домино, украдкой – в карты. Очень популярны рассказы о романтических похождениях. Особенно много рассказов о похождениях за последние дни, когда резерв перемещался из Ленинграда в Гатчину. Каждый, на прощанье, повидался и попрощался со своей знакомой, крепко напился и навеселе прибыл к месту назначения, обязательно с опозданием, о чём имел «удовольствие» отчитаться. За что ему и была выписана порция люлей.
Первый вечер в резерве был особенно оживленный.
– Товарищ капитан! – лихо, по-уставному, отработанным командирским голосом, докладывал Сан Саныч Соловьев капитану Анатолию Михайловичу Александрову. – Вечерняя поверка офицерского резерва произведена. Все на лицо, за исключением: пятеро – в пути, трое – на ногах, но дойти не могут, четверо – на боевом взводе, а остальные в разброде! – не удержался и расплылся в улыбке Соловьев. – Разрешите и мне присоединиться к офицерскому составу.
– Немедленно