Вскоре все пассажиры проснулись от приближающегося гула многочисленных автомобильных сигналов и рёва многочисленных моторов. По мере приближения к гулу и рёву. Кажущийся по началу однотонным шум, по мере приближения, начинал обрастать новым акустическим фоном, который разделялся на: лязг железа, удары кувалд, крики и ругань людей.
Шел мокрый крупный снег с дождём. Февраль 44-го выдался не из самых морозных. На дороге образовалась слякоть. Студебекер долго и упорно, с частыми остановками, пробирался, объезжая очередную пробку. Наконец, пару раз дернувшись вперёд-назад, машина забуксовала. Шофер – сержант автомобильного батальона, объявил пассажирам, что к технике помимо лошадиных, необходимо добавить ещё и несколько уже человеческих сил. Офицеры, медленно раскачиваясь, неохотно попрыгали на дорогу. Шлёпая и утопая в слякотной каше из мокрого и грязного снега, все четверо дружно взялись за борт. С третьей попытки, когда все уже окончательно проснулись и приспособились в нужный момент синхронно прилагать усилия под команду старшего – Соловьева: «На раз-два, взяли!», машина медленно тяжело, но всё-таки вылезла из канавы. Студебекер вылез на более менее ровную дорогу и благодарно заурчал, готовый к дальнейшему путешествию. Когда офицеры привели себя в порядок, запрыгнули в кузов и вновь расселись по свои местам, было уже всем не до сна и разговор продолжился.
– Охота вам было скитаться по фронтам. Спали бы сейчас сладким сном, где-нибудь, подальше от войны, в тёплой постели! – обратился к девушкам Иван.
– То есть, как так охота? – недоумевающее спросил басистый голос старшего сержанта Валентины.
– Очень просто, – продолжал Животов, – наше дело подневольное, да и то, мужчина должен воевать, а женщина должна в это время за детьми и хозяйством смотреть, на фабриках и заводах, ушедших на фронт мужчин заменять. Пользу должна приносить Родине в такое тяжелое время, а на фронте от женщин какая польза, а чаще всего наоборот получается – вред один.
– Ни чего подобного, женщина наравне с мужчиной сражается, – басил голос Вали.
– Наравне?! – повторил Животов, – Небось, наравне с нами, не пошли технику толкать?! Так где тут равенство?
– Это, вы, мужчины, виноваты, что не можете на нас смотреть иначе,