– Не дал бог свинье рога. Так хоть бивень примерь, Славик. Вот он твой сувенирчик.
Бивень придавил поясницу Левитского к полу, обеими концами войдя в груду костей и сделавшись капканом.
– Идиот! Убери! – орал Левитский, пытаясь вырваться из-под него.
– Видишь, Славик, не получается борьбы титанов. Я тебя выпущу, но, если ты опять начнёшь обижать «братьев своих меньших», я тебя на консервацию снова под клык положу, – издевался над ним Батурин.
– Ладно, выпусти!
– Сдаёшься?
– Выпусти, говорю!
Олег приподнял бивень, освобождая Вячеслава. Узкий лоб Левитского, взмокший и прорезанный морщинами, перечеркнулся липкими волосами и как-то разом надвинулся на глаза, выдавливая их тяжестью злобы, кипевшей в нём. Руки его опять потянулись к Олегу.
– Я тебе припомню…
– Не сомневаюсь. Не велика слава для Вячеслава под бивнем мамонта лежать и всему миру угрожать, – скаламбурил и Батурин. – Зато, какая честь бивню…
– Я постараюсь, чтобы и твоя башка оказала честь какому-нибудь кирпичу.
– Вячеслав, успокойся же, наконец! Пётр Петрович, пора кончать затянувшийся визит! – резко и властно выкрикнула Анжела.
– Да, да, пожалуй, ты права, – выдавил глухо, молча и спокойно наблюдавший происходящее Габеев.
– Идём, Олег, – уже обращаясь к Олегу, сказала девушка и
потянула его к выходу, как с поля боя. – Идём. Идём. Дался
вам этот мамонтов бивень.
Глава девятая
Летнее утро
Олег и Анжела вышли из затхлых коридоров музея и только на улице почувствовали, что, наконец-то, они могут остаться вдвоём.
– Ты расстроился? – спросила Анжела.
Батурин тут же ответил: – Я? Что ты? Нет, что ты, Анжелочка. Жалко только немножко.
– Кого? Вячеслава?
– Мамонта.
– Как это понимать?
– Умирал и не знал, что его могучий бивень спустя тысячи лет будет весомым аргументом в возвращении разума человеку.
– А-а… Ловко подмечено. Я рада за тебя. Ты вёл себя тоже неразумно, хотя и смело.
– С тобой мне не страшно было бы и на мамонтов ходить, спасительница ты моя.
– Вот ты и надо мной смеёшься.
– Вовсе