Осталась одна прямая, начало которой было в этой машине, в этой паре Ее глаз, и конец которой упирался в его глаза.
Вечность кончилась внезапно, совпав с прекращением зеленого света для пешеходов и началом зеленого света для движения. Машины трогались, словно в замедленной съемке, и эта машина тоже. Но это происходило как обычно, а не медленно, как ему казалось, казалось так реально, что он словно прочувствовал, как начинается любое движение ближайших одушевленных и неодушевленных трехмерных предметов. Это так возвращался мир в сознание Семеныча.
Ее взгляд так и был устремлен на него, до тех пор, пока это было возможно, и пока машина не исчезла, прямая растянулась в пространстве невообразимо, но Семеныч смотря уже в направлении уехавшей машины, чувствовал, что она осталась так же точно, как и неожиданно возникла.
Мир возник полностью обратно. Дорога шумела, красный человек напротив, мигал ногами, мокрая одежда давила на тело, снег пах сыростью, горлу захотелось вновь обжигающего вкуса водки.
Зеленый свет неприятно намекнул на продолжение движения в пространстве, тогда как неожиданно вдруг захотелось его прекратить.
Семеныч перешел дорогу, вкус горячего и снимающего тревогу, привел его к какому-то бару, где он выпил еще и еще, рассчитывая, наверное, на еще большее исчезновение всего вокруг. Но голова стала отдельным элементом, при большем пьянении тела, она стала лучше соображать. Бессмысленно стало дальше пить, заливать то, что оказалось не заливаемо. Семеныч вызвал такси и вскоре добрался до дома.
Во дворе Катенка не могло быть, но Семеныч этого не знал, поэтому эта фраза звучала для него иначе. Во дворе Катенка не было.
Семеныч вошел в квартиру, скидывая на ходу вещи, упал на постель и забылся тем избавлением, которое присуще только этому миру и доступно каждому, бедному ли, богатому, подлецу, или праведнику – сном. Это наркотик, естественный и необходимый любому человеку. Он смягчает беды и горе, немного нейтрализует радость, чтобы не рвать разум и сердце, недостаток его действует как ломка, и это второе, после дыхания, без чего человек жизнь человека может оборваться, потом идут, вода, еда и прочее. Разница в этой естественной зависимости от сна, только в том, что она приносит пользу, а передозировка ничем не грозит.
Поэтому Семеныч спал долго, очень долго. Его никто не будил в следующее утро, день и вечер. Во время своего странного и долгого сна Семеныч был нужен многим. Очень многим. Он был нужен по важным делам и не по очень важным. Он был нужен по срочным вопросам и по вопросам, не очень срочным. Он был нужен начальникам и подчиненным, просто знакомым, родственникам и родителям. Многие хотели было позвонить Семенычу… Но никто не смог этого сделать. Как только у кого-нибудь появлялось желание позвонить Семенычу, как только чья-то рука тянулась к телефону, или как только открывался рот, чтобы дать задание немедленно соединить с Семенычем, как сразу же… У всех моментально находились какие-то более важные, не терпящие отлагательств,