Когда Мехмет вошёл в кухню, глаза его задорно поблескивали из-под упавших под грузом лет бровей. Вместе с ним в сдавленный переживаниями воздух кухни ворвалась светлая волна радости.
– Что случилось? – спросила Элиф, отзываясь улыбкой на его радостное настроение, которое излучала вся его фигура от светящихся глаз, до плечей, приподнятых в стремлении как можно быстрее донести переполнившую душу новость и выплеснуть ее, поделиться ей наконец, так как она уже давила на диафрагму и мешала ровно дышать.
– Выиграл! Моя лошадка сегодня неожиданно для всех пришла первая! А я ведь знал: сколько уже слежу за ней, сколько скачек наблюдаю. А она взяла и сегодня вырвалась вперёд. Вот что значит арабская порода лошадей: упрямо, потихоньку, шажок к шажку, плетется себе в хвосте гонки заезд от заезда, отдыхает – силы готовит для решающего сражения. А когда про неё все забудут – все, кроме меня, конечно, – как соберёт свои силёнки и вдруг рванёт на последнем круге, управляемая опытным жокеем, и разочарует всех, кто ставил на фаворита! Ох, хитра порода! Это вам не английский скакун, у которого всё напоказ, который все силы до самого финиша выложит на заезд, и никакой интриги не оставит! От английского жеребца всегда знаешь, чего ждать. А вот арабская порода – она не такая: если что в голову себе вбила, то не свернёшь ее с пути. Сама должна захотеть вырваться вперёд. И вот ведь какое дело: захотела сегодня, на радость дедушке Мехмету!
Мехмет отдышался, как будто только что сам до финиша доскакал и, поделившись с женщинами той радостью, что волновала его душу, ушел в салон. А перед этим выложил на кухонный стол праздничные трофеи по случаю выигрыша: три упитанных рыбки мерджан (красный морской лещ), очищенных крупных креветок с полкило, халвы «коска» и бутылочку ракии: без нее у рыбки вкус не тот.
– И где только Мехмету удалось купить лещей? Правда, сейчас самое время их лова, но в Эгейском море. Видно, какой-то косячок заблудился здесь, наведался в Стамбул. А вкус у леща изумительный! Ну что ж, отпразднуем сегодня на славу выигрыш Мехмета.
Элиф рассматривала рыбку на столе, радуясь ей, как ребенок. Но потом перевела взгляд на давно уже молчавшую Фатиме и заметила, что та как-то «обмякла» в кресле и прикрыла глаза.
– Фатиме, ты что, заснула?
Женщина приоткрыла глаза и что-то вяло произнесла. Из сказанного Элиф разобрала только «слабость».
Румянец, растёкшийся по лицу Фатиме, ее внезапная слабость и бессвязная речь заставили Элиф разволноваться.
– Мехмет! – позвала Элиф. – Вызывай скорую. Фатиме плохо!
Мехмет вернулся в кухню и внимательно посмотрел на Фатиме, подошёл к ней ближе и склонился перед ее застывшим в кресле телом.
– Фатиме… –