Позевывающая молодая служанка с роскошным телом, потряхивая пышной, ничем не стесненной грудью под блузкой, несколько раз втыкает кинжал в спину Кирсанова. Он падает на белый ковер с яркими красными узорами и черным квадратом, вплетенном в орнамент.
– Ах, – восклицает Гармония, в ужасе выставив перед собой руки с растопыренными пальцами, как если бы ее сейчас тоже должны поразить кинжалом. – Мне плохо, – едва произносит она и сползает по стене с картиной, на которой открывается фигура обнаженной с надкушенным яблоком, с изумлением выслушивающей то, что ей нашептывает Мефистофель.
– Ладно, – заявляет хозяйка, – можешь теперь его оживить.
Служанка брызгает на распростертое тело водой. Кирсанов встает, как ни в чем не бывало. Ухмыляющаяся служанка несколько раз втыкает бутафорский кинжал с уходящим в рукоятку лезвием себе в ладонь.
– Убивать еще раз мы его больше не будем, раз вам его жалко так, барышня, а накажем примерно, как встарь. На ковер! – указывает старуха рукой на Кирсанова. – Вы, барышня, посечете его.
– Я!? – изумляется Гармония. – Но…
– Никаких возражений не принимаю. Луиза, розги! А, ты уже принесла, молодец.
– Ну, почему я? – пытается протестовать Гармония. – Почему не Патриция? Она справится лучше меня. Во всяком случае, ей это нравится.
– Действительно, у меня лучше получится.
– Я сказала, э-та барышня! – тычет старуха пальцем в сторону Гармонии.
– Дорогая Гармония, – убеждает ее Кирсанов, – если ты не согласишься, мы уедем ни с чем.
– Ну, держись!
Луиза и Патриция стоят по бокам кресла. Слышен свист розги.
– Так его, так его! – подбадривает Гармонию сидящая в кресле старуха. Кажется, что орел вот-вот взмахнет крыльями и вырвется из барельефа на стене.
Наконец, вырывается и летит над песками.
Лимузин едут по пустыни. Над ними низко парит орел. Кирсанов достает из сумочки Гармонии браунинг и наставляет на него. Тот отлетает в сторону, но не отстает.
– И сколько денег мы выручи, – спрашивает Гармония, – за эту отвратительную сцену?
– Неужели ты не понимаешь, – смеется Патриция, – спектакль заранее был подготовлен для развлечения нашего гения.
– Для развлечения?! Какие могут быть развлечения, когда большевики вот-вот захватят Бухару?
– Уже захватывают, – подтверждает Кирсанов. – Слышите выстрелы? Бухара обречена. Мы уже не вернемся туда.
– Возможно, ваше последнее представление переполнило чашу терпенья небес.
– Зато у нас будет везенье и счастье.
– Каким унижениям завтра готов ты подвергнуть меня?
– Позволь, дорога, позволь: не я ли был в унизительном положении, а ты – в возвышенном?
– Какой же ты негодяй!
– Я? Я – нет! Пока, правда, я исполняю роль негодяя, а завтра, возможно, стану другим, оставаясь при этом собой. Я ведь живу несколькими