– Нельзя сводить возвышенное к низменному.
– Что есть возвышенное? Мысль уходит вверх, но никогда не может достичь конца бесконечности. Не лучше ли облагородить…
– Порок?
– Соединив его с добродетелью.
– Несоединимые явления!
– Все соединимо, – говорит Кирсанов, – все! Особенно в кино. Он разворачивает ее к зеркалу и, стоя за ее спиной, начинает расстегивать пуговки у нее на груди.
– Это еще для чего? – делая удивленное лицо, спрашивает она и поднимает руки как бы для защиты, но не препятствует, ожидая ответа.
– Для иллюстрации тезиса, дорогая Гармони о соединении моего порока с твоей добродетелью.
Гармония сбегает по лестнице в слезах.
– Сцена возмущения! – объявляет Кирсанов с верхней площадки лестницы.
В одном из флигелей дворцового комплекса находится оранжерея, в которой по вечерам собираются немногочисленные обитатели полутора десятка посольств.
– Вы помните меня, господин комиссар? – спрашивает один из гостей.
– То-ва-рищ, нужно обращаться ко мне!
– Гусь, положим, свинье не товарищ, хотя мы состояли в одной с вами ложе, о чем теперь сожалею.
– Я помню великого князя, но после его расстрела, всякий, кто выступает от его имени, – самозванец.
– Как видите, я выжил.
– Вы для себя только выжили, а для истории – нет. Я, кстати, подписывал приговор. К сожалению, не исполнял: сейчас бы вы передо мной не стояли. Хотите вызвать меня на дуэль?
– С плебеями не стреляюсь.
– Ненавижу! – со злобой, выпучив глаза, говорит Шестиглазов в своем кабинете. – Всех ненавижу! Специальное упражнения, – поясняет он, заметив удивленное лицо адъютанта в зеркале, – для поддержания классовой ненависти в необходимой кондиции. Весьма полезное упражнение, особенно перед посещением двора эмира. Когда-нибудь такое упражнение назовут психотренингом. Э-мирр… мо-нар-р-рхия… феодалы… князья! Особливо – великие! Не-на-вижу! Больше всего ненавижу!
Входя в раж, он начинает разбивать вазы тростью.
«Борьба за влияние на эмира приобретает форму всеобщего увлечения Гармонией. Она становится поводом к соперничеству английского посла лорда Марлоу, Патриции Шарм, эмира и офицеров белогвардейского корпуса. Шестиглазов также вступает в борьбу за обладание Гармонией, что выражается в простом шлепанье по заду. «По привычке, – заявляет Шестиглазов в клубе. – Ничего не могу пропустить, не залапав».
– Шестиглазов ведет себя вызывающе дерзко, – докладывает начальник охраны эмиру.
– К сожалению, – отвернувшись к окну, отвечает эмир, – мы ничего с ним не можем поделать. Москва угрожает ввести войска в Бухару в случае непочтительного отношения к своему представителю. Кажется, он уже всех подкупил, кроме тебя, геоманта и…
– Офицеров