– О, я не хотела сказать о нем ничего плохого, – поспешно ответила она. – Но… вы знаете… Молодые люди и их прихоти. Они иногда бывают так легкомысленны…
Она снова осмелилась взглянуть на него. И обнаружила, что глаза его потеплели, а губы изогнулись в легкой улыбке. Кажется, он искренне развеселился и вовсе не пытается быть учтивым.
Боже, какая у него заразительная улыбка!
– Молодые люди, – повторил он. – Но ни я, ни Барнаби не так уж и молоды.
Он снова впился глазами в ее губы и тут же отвернулся.
Они прошли шагов пять, прежде чем она вспомнила, что вряд ли сможет обойтись без воздуха.
Глупая, глупая, глупая! Ей необходимо преодолеть эту смехотворную чувствительность, которую он каким-то образом разбудил в ней. Пусть она вела спокойную провинциальную жизнь, но все же посещала достаточно местных собраний, балов и вечеринок. Однако до этой минуты никогда… никогда в жизни не реагировала на джентльмена… на мужчину, на его присутствие… так остро, как на Джерарда Деббингтона. Все это бред… абсурд, не имеющий никакого смысла. Она обязана, просто обязана справиться с этим. А если не сможет, придется не обращать внимания… скрывать свои эмоции, чтобы он не догадался о ее дурацкой чувствительности. Это единственный выход. Иначе она пропала.
Дорога вилась вокруг Циклопов, на некотором отдалении от дыры. Джерард остановился у того места, где тропинка шла в гору. Отсюда, глядя на камень, можно было ясно увидеть дыру. До них донеслось приглушенное ворчание, и из дыры вырвался небольшой фонтанчик.
– Начинается отлив, – пояснила Жаклин. И повела его дальше. Он продолжал придерживать ее за локоть; она не пыталась освободиться. Не желала, чтобы он понял, как волнует его прикосновение.
И все же она сознавала… отчаянно сознавала не только силу его пальцев, но и близость его стройного упругого тела.
Едва они отошли от Циклопов, красоты сада Вулкана с его огненно-красной, оранжевой и бронзово-золотистой растительностью, а также сада Гермеса с резными каменными урнами и сада Дианы с небольшой рощицей, приютившей стадо оленей, оказались достаточно притягательными, чтобы отвлечь Джерарда.
К тому времени как они добрались до верхней площадки обозрения, изящной беседки из кованого железа, и присоединились к Миллисент и Барнаби, девушке удалось загнать мысли о случившемся на берегу в самый дальний уголок своего сознания.
Она показала на тропинку, которая отходила от беседки и вилась по склону южного гребня:
– Тропа ведет к саду Атласа, поразительному образцу сада камней, где нет ничего, кроме круглых булыжников.
– В подражание земному шару, который держал на своих плечах Атлас? – спросил Барнаби и, приложив руку козырьком ко лбу, уставился на гребень.
– Совершенно верно. От верхней точки сада можно спуститься по ступенькам к южному концу террасы.